59 
Вольтеру ничего не оставалось, как согласиться на столь необычное предложение странной маркизы. Он поселился в замке Сирей, который потом назвал «земным раем», а спустя несколько месяцев написал: «Маркиза для меня значит теперь больше, чем отец, брат или сын. У меня только одно желание — жить затерянным в горах Сирея». Писателю в то время было тридцать девять лет, Эмилии — двадцать семь.
Именно в замке маркизы Вольтер создал большую часть своих шедевров. Он прожил долгие годы вместе с добрейшей и необыкновенной женщиной. Они любили друг друга. Хотя многие и отмечали, что великий человек никого не мог любить сильно и самозабвенно, тем не менее чувство к Эмилии не погасло и после её смерти. «Она немножко пастушка, — однажды признался Вольтер, — но пастушка в бриллиантах и в огромном кринолине».
Маркиза дю Шатле искренне радовалась взлётам своего гениального любовника, переживала его неудачи, тревожилась за судьбу Вольтера и всячески помогала ему в творчестве. В том, что сохранилось большинство произведений писателя, в то время запрещённых к изданию, мы обязаны именно Эмилии.
Прошло долгих пятнадцать лет с той необычной встречи на тёмной улице в Руане. И однажды случилось так, что темпераментная и свободолюбивая маркиза изменила уже состарившемуся любовнику. Живя какое-то время вместе с Вольтером при дворе польского короля Станислава Лещинского, сорокадвухлетняя Эмилия увлеклась статным, красивым, но не выдающимся особым умом офицером. Сен-Ламберу было всего тридцать лет. Маркиза дю Шатле влюбилась так сильно, что, не обращая внимания на бывшего любовника, вовсю предавалась страсти в их с Вольтером доме.
Вольтер узнал об измене случайно. Как-то, войдя в покои маркизы, он застал там полуобнажённого Сен-Ламбера. Отрицать измену маркиза не стала, честно признавшись во всём писателю. Разгневанный и возмущённый, он выбежал из комнаты и, направившись к себе, стал собирать вещи и готовить карету. Маркиза, прибежавшая за ним, после долгих объяснений уговорила обожаемого друга не покидать Сирей. «Вы всегда заботились обо мне, — говорила Эмилия. — Признайте, что теперь вы не в силах продолжать установленный нами режим без ущерба для вашего здоровья. Так стоит ли гневаться на то, что один молодой офицер решил помочь вам?»
Обиженный любовник смягчился и… признал свою вину. А на следующее утро, прогуливаясь по саду Сирея, он давал наставления Сен-Ламберу, как необходимо любить маркизу и как дольше удержать её любовь. Стоило ему простить, и привычная жизнь опять вернулась в Сирей.
Вольтер простил. Возможно потому, что был уже немолод и не мог дать того, что получала Эмилия от бравого офицера. «Я заменил Ришельё, Сен-Ламбер выкинул меня, — признавался Вольтер. — Это естественный ход событий… так всё и идёт в этом мире».
Многие говорили о том, что писатель был столь снисходителен к измене любимой оттого, что и сам не отличался особой верностью и якобы несколько лет его связывали тайные узы с его племянницей мадам Дени. Но до сих пор неизвестно, носили ли эти отношения любовный характер, или же оставались платонической привязанностью знаменитого дяди к юной родственнице. Тем не менее Вольтер выполнял любое желание молодой особы, обожал её и осыпал дорогими подарками, а та воровала его рукописи и, продавая их, получала немалые суммы. Мадам Дени вряд ли заботили последствия её поступков.
Тем временем маркиза дю Шатле призналась писателю ещё и в том, что ждёт ребёнка. Вольтер, желая облегчить страдания любимой, придумал план, целью которого было пригласить мужа Эмилии и обыграть всё так, чтобы маркиз искренне поверил, что ребёнок — его дитя. План был осуществлён, и спустя месяц супруг маркизы уже сгорал от счастья, ожидая предстоящего отцовства…
А Эмилия, произведя на свет ребёнка, внезапно скончалась. Это произошло 10 сентября 1749 года.
Вольтер не видел смысла жить дальше. Он переживал, сходил с ума, упрекал себя в смерти любимой женщины. В отчаянии он писал прусскому королю: «Я только что присутствовал при смерти подруги, которую любил в течение многих счастливых лет. Эта страшная смерть отравила мою жизнь навсегда… Мы ещё в Сирее. Я не могу покинуть дом, освящённый её присутствием: я таю в слезах… Не знаю, что из меня будет, я потерял половину себя, я потерял душу, которая для меня была создана».
Через год писатель направился в Пруссию ко двору Фридриха Великого. Но обосноваться там надолго ему не удалось. Фридрих, человек грубый и жёсткий, не воспринимал большинство предложений Вольтера. А тот, не желая мириться со своим положением, спустя три года покинул Потсдам, перебравшись в Женеву.
59 
