Лёгкий, ненавязчивый романчик 
55 
— Через седмицу, надо думать, обереги готовы будут. Дело-то ить хлопотное... Затратное к тому ж...
— Незамедлительно! — гневно топнула ножкой княжна.— И без мздоимства! Я сама за ними в Счётный Приказ зайду! Час сроку!
— Всенепременно, княжна, всенепременно! Поспешаю... — испуганно залепетал тот, уткнув взгляд в пол, и юркнул обратно в ту же дверцу, из которой появился.
* * *
Терем — это крепость внутри крепости. Все помещения, кроме тронного зала, напоминали внутренности большого боевого корабля: низкие потолки, узкие окна-бойницы, многочисленные коридоры-закоулки. Неожиданно из одного такого закоулочка выкатилась фрейлейн Гуту и, пристроившись семенить рядом с княжной, стала нудить, отчитывая её за «неэтитшное пофедение, прояфленное в присутстфии нижний чин» во время загородной прогулки.
— Фи долшны помнить, Фаше Фысотшестфо, что фи есть княшна, а потому фи долшни неукоснительно следофайт Кодекс Тшести Афгустейших Особ, одер так и останетесь тошь сапошник. Фаш сегодняшний фиход из карета пез помощи граф или лицо, к нему прирафненний, физфал недоумений и недофольство ф рядах княшеский сфита...
— Но я же не могу сидеть в карете и ждать графа, если происходит что-то интересное! Так можно всё в жизни пропустить, ничего не увидеть и не услышать! — возразила Дарирада.
— Это фам софсем не объязательно, Фаше Фысотшестфо! Фам опо фсем долошат!
— Ох, фрейлейн Гуту! Как вы мне надоели! Я попрошу тятю, чтобы вместо вас он назначил кого-нибудь другого!
— Это нефозмошно! — обидчиво надулась фрейлейн.— Я иметь контракт бить настафник молодая княшна! Контракт не есть фозмошно порфать — я подафать в суд, требофать большой компенсаций за моральный вред!
— Ну и ладно, ну и оставайтесь со своим контрактом! — сказала княжна, останавливаясь перед очередной дверью.— Но сегодня я запрещаю вам входить в мои покои!
— Нет-нет! Это нефозмошно! Я долшна...
— Ветрознай! — позвала княжна.
Дверь, возле которой они остановились, открылась, из неё вышел тот самый паренёк, который встретил их у крыльца:
— Слушаю, княжна!
— Ветрознай, фрейлейн Гугу решила отдохнуть в своих покоях. Подай ей княжеский крюшон и заморский мармелад из китайского яблока. И проследи, чтобы она не подслушивала под дверями.
— Это есть неслиханно! Я буду шалофаться! — визгливо вскричала фрейлейн Гугу и, в возмущении тряся кистями рук, удалилась с видом оскорблённой добродетели. Впрочем, удалилась она довольно поспешно: видимо, княжеский крюшон — очень хорошая «наживка» для фрейлейн.
Ребята вошли в покои княжны. Обставлены они были довольно уютно. На широкой кровати уже стояла корзинка, в которой продолжал безмятежно спать Снежок. На маленьком столике поджидала лёгкая полуденная закуска — соки, фрукты, разнообразная выпечка. Мальчишки поймали себя на мысли, что за время, прошедшее после вечерних макарон «по-флотски», успели основательно проголодаться. Поэтому, когда Дарирада пригласила их к столу, ломаться не стали. Хрустящие ватрушки и фрукты с большой скоростью исчезали с тарелок.
— Ваше Высочество, что там фрейлейн Гугу говорила о какой-то дочери сапожника? — спросил Юрка.
— В нашем государстве владетельный князь свой титул не наследует, а назначается, когда его предшественника сажают в тюрьму или... казнят. Власть у него совсем небольшая, ведь страной управляет Великий Волхв Тушисвет. За всё хорошее славят Волхва, а во всех горестях винят владетельного князя. Три года назад бывшего владетельного князя Святодола посадили в тюрьму за то, что в стране случился большой неурожай. И тогда к моему отцу, который держал сапожню на Короткой улице, пришли Бессмертные и объявили, что Великий Волхв Тушисвет назначил его новым владетельным князем. Вот так я и стала княжной. Мои бывшие подружки мне завидуют. Глупышки! Они не знают: если случится что-то нехорошее, мне придётся разделить участь тятеньки.
— Да-а... Порядочки тут у вас... —протянул Юрка.— А кто такие Бессмертные?
— Дружина Тушисвета. Они живут вместе с ним внутри Храма Порядка на Лысой горе и выходят оттуда только для того, чтобы вершить его волю. Нет, неверно я сказала,— поправила себя Дарирада.— Жить могут только живые.
— Бессмертные — зомби?! — выкатил глаза Колька и, видя, что слово княжне непонятно, добавил: — Ну мертвецы то есть, которых колдовством оживили.
55 
