Последние отзывы

  85  

Впрочем, стрельба действительно закончилась довольно быстро, и последнее слово здесь оказалось за «галилом». Менее гуманное оружие всегда более действенно.

Когда мокрая, как мышь в посудомоечной машине, израильтянка покинула поле боя – зал судебного заседания напоминал Берлин после американской бомбёжки. Разгромленная мебель, запах гари, жиденький дым, разбитые лампочки, искрящая проводка, побитые или натранквилизированные бесы, пришибленные дверью охранники и общее удовлетворение от того, что наконец-то хоть один учёный совет прошёл не в нудных дебатах, а сразу с переходом на личности!

Сама же Рахиль уходила с гордо поднятой головой, сгибаясь под тройной тяжестью, как умный Кролик, вынужденный тащить на себе в дымину пьяного Винни-Пуха, который держит за заднюю рульку столь же нетрезвого Пятачка…

– Ой, мама, и за что я так его люблю?! – в восьмой раз спрашивала себя терпеливая звезда седьмого колена Израиля. – Почему этот усатый шлимазл не увернулся от выстрела, а героически закрыл меня казачьей грудью? Ему оно что, он свершил подвиг и гордо ушёл в бессознанку, а я должна таки переть его на своём горбу, как пьяного мужа после праздника Пурим… Таки там мужчине положено напиваться так, шоб он не отличал слов «благословен Мордехай!» от «проклят Аман!», хотя чую, шо мой Ваня не выговорит это на иврите и на трезвую голову…

Как все догадались, проблема усугублялась тем, что в левом накрепко сжатом кулаке бывшего филолога находилась задняя лапка Ганса. Сам помощник Дока, как и его руководитель, пребывал в транквилизаторном сне. Они волочились по полу скреплённые пластиковыми наручниками, добавляя неудобств на поворотах, но юная еврейка несгибаемо шла вперёд, шестым чувством зная, где тут пахнет летающими тарелками.

Предчувствия её не обманули, ангар был открыт и даже неохраняем. То есть какой-то охране там, несомненно, следовало быть, но Рахиль сама слышала, как там кричали по громкоговорящей связи: «Бешеная самка! Спасайтесь кто может!», поэтому не очень удивилась, что её не встретили цветами и аплодисментами. В данном случае она скорее даже была этому рада, безапелляционно свалила мужчин рядком у знакомой потрёпанной «тарелки» Дока, перевела дух и занялась диверсиями. Как вы помните, с домом Рона Хаббарда у неё лихо получилось, здесь сработала та же схема. Хотя и более упрощенная по сути…

Иван пришёл в себя на пару минут позже, чем трудолюбивый Ганс. Тот, освобождённый от наручников, уже вовсю помогал «самке» выводить летающую тарелку на орбиту. Они стартовали почти в тот же миг, когда охрана, набравшись храбрости и воодушевившись по максимуму, решилась всё-таки заглянуть в ангар.

– Ушли, – задумчиво проворчал старший, глянув вслед уплывающему судну беглецов. – Эй, кто-нибудь объяснит мне, почему на остальных кораблях мигают лампочки запуска, там же никого нет?!

– Кроме автопилота, – с ужасом догадался кто-то из младшего состава. Военная косточка!

Все успели выместись вон за секунду до того, как восемь летающих тарелок на полную мощь запустили дюзы. Взрыв был компактным и красивым…

– Лихо их разнесло, – уважительно признал бывший подъесаул, сбивая фуражку на затылок, даже не спрашивая, чьих это рук дело. – Капремонта месяца на два, нанимать узбеков и молдаван не рекомендую, а так… И погони не будет, и хозяевам есть чем заняться!

Ганс уверенно вел летательный аппарат по бескрайнему космосу. Межпланетная база учёных бесов представляла собой круглый шар, полностью укомплектованный для житья и работы. Теперь эта совершенная конструкция походила на яблоко, добрый кусок которого отхряпала сытая казацкая лошадь. То есть кусанула и ушла. А могла бы и доесть на фиг, образно выражаясь…

– Рахиль, я…

– Тсс! – вовремя поднял пальчик к губам заботливый Ганс.

Молодой человек не сразу понял, что его любимая не просто развалилась в кресле второго пилота, а безмятежно спит от усталости, нервов, переживаний и осознания честно выполненного долга. Док, словивший в общем мордобое аж три шприца, дрых там же, где его бросили. Притихший подъесаул перебрался поближе к Гансу, шёпотом объясняя ему, куда и зачем они должны выбраться.

А нежно посапывающая представительница богоизбранного народа в это время вовсю смотрела красивый сон. Очень-очень похожий на тот, что видел её верный Ванечка, хотя так и не рассказывал ей об этом. Будто сидит она, девица, в самом обалденном свадебном белом платье на маленькой скамеечке посреди облаков, а сами облака словно горсть снежных хлопьев на огромной ладони Всевышнего. И он так внимательно её слушает…

  85