93 
Штурман «Аналя» помог команде «Бёдер Беатриче» разобраться с координатами и любезно выделил своего личного помощника для сопровождения галер.
Надо признаться, капитан ганзейского судна долго не хотел принимать на борт красное круглое существо с руками и ногами. Но поскольку Стилет, Чака и Плам в один голос твердили, что это его матрос Готлиб, крайне удивлённый капитан вынужден был сдаться[87].
Изучением странной метаморфозы занялся талантливый бортовой врач. Впоследствии ему удастся вернуть пациенту нормальный облик и написать об этом толстенную книгу.
Когг покинул остров первым, на следующий день отчалила венецианская флотилия.
Чака и Стилет отошли в носовую часть галеры, молча наблюдая, как беспокойный остров постепенно превращается в точку. Где-то там на песчаном берегу горько плакала брошенная популяция добрых самцов горилл, полюбивших тереться об Витторио дель Сико.
— Как будто и не было ничего, господин лейтенант, — сказал Шакарра, поглаживая больную ногу. — Не остров, а одно сплошное сумасшествие.
— Это точно, — кивнул чёрный прыщ.
— Плама жалко, — с трудом ворочая языком, сказал африканец.
— Ладно, ладно, не стоит.
— Почему не стоит, господин лейтенант, ведь здоровый парень, отличный воин. Его бы сейчас сюда!
— Эй, не трави душу, комит. — Стилет крепко стиснул рукоять кинжала, помещённого в потайные ножны.
— Я так удивился, когда он отказался покидать остров. — Зулус скрестил руки на груди.
— Ненормальный, — почти прошептал венецианец и от неловкости стал рассматривать собственные ногти, — Ты видел его глаза?
— Да, и слышал, что он говорил, — печально ответил африканец. — Плам искренне верит, что может починить летающий замок и воздушную повозку Епона-матери.
— Ты видел его глаза?
— Много говорил о рабстве, — вздыхая, продолжал Чака, — собирается обучать туземцев владению мечом и стрельбе из огуречного самострела.
— Безумные глаза…
— Господин лейтенант, он ведь и вправду хочет лететь на замке людей-осьминогов во Францию, говорит, что будет там сражаться с повелителем рабства! Ему про него мама на Севере рассказывала…
— Успокойся, Чака. — Венецианец больше не смотрел на остров и отпустил рукоять кинжала. — Он свободный человек, пусть делает что хочет. Через полгодика или год мы всё равно туда вернёмся, думаю, папа римский захочет узнать побольше о летающем замке рептильных гуманоидов. И папу вряд ли обрадует, что И-Тить и Епона-мать сбежали. Пламен здорово рискует, оставаясь один на острове…
— Да, но, говоря по правде, риск для Плама что вино для капитана Будулая, — согласился зулус и впервые улыбнулся, — чем его больше, тем больше требуется.
— А с другой стороны, — продолжал рассуждать Стилет, — пока на острове наш человек, лучший человек, он будет держать ситуацию под контролем.
— Будем надеяться, господин лейтенант!
— Будем.
Одна из туземок, та, что повыше, ловко спустилась на куршею и кокетливо прошлась сквозь ряды гребцов. Сказать, что на неё смотрели с вожделением, значит соврать. Мысленно за неё дрались с безжалостным членовредительством в самом прямом смысле этого слова.
Девушка наклонилась к разуму Лысому и что-то шепнула на ухо. Голова гребца сделалась сиреневой от прилившей крови. Долго не задерживаясь, красавица отправилась навстречу зулусу. Голос её был очарователен.
— Господин барон приглашает господина лейтенанта наверх, — сказала она Чаке.
— Хорошо, я передам, — ответил африканец, — а меня?
— Нет, — улыбнулась прелестница, — но, когда барон уснёт, я могу прийти к тебе, воин.
Зулус потерял дар речи.
Гребцы налегли на вёсла с особой яростью.
— Разум Лысый, — тихо спросил разум Выдох, — что она тебе сказала?
Бывший начальник первого поселения уставился на соседа отрешённым взглядом.
— Никогда не поверишь…
— Ну что, пожа-а-алуйста!
— Выдох, ты только держись, ты только молчи, хорошо?
— Хорошо! Что?
— Она сказала: «Разумы, держите курс на свистящие сосны».
— Что?
Они оба уставились на туземку, а та заговорщицки подмигнула им одним глазом. И-Тить и Епона-мать не погибли и не сбежали, вот они! Значит, дело свистящих сосен будет жить. Скорость галеры заметно возросла.
— Молодцы, ребята! — крикнул зулус, ошибочно полагая, что команда старается выслужиться.
93 
