Особенно,... 
17 
— Смотри, но я всего лишь говорю о том, что злонамеренная ложь и побег в ярости не свидетельствуют о зрелости молодой девушки.
— Заставь дурака Богу молиться… — усмехнулась она.
И заведя беседу в тупик, они стояли и смотрели друг на друга.
Джесси уговаривала себя уйти, но что-то держало ее, заставляя обмениваться с ним колкостями. Это возбуждало ее. Ей было интересно, что он станет делать дальше.
И он снова удивил ее.
Он тихо признался:
— Ты, конечно, права. Меня, как дурака, послали, и я, как дурак, поехал…
— Значит, вы были виноваты? — сказала Джесси. — И я уехала не в ярости и не затем, чтобы остыть.
— А почему тогда тебя целую неделю не было?
— Просто чтобы доехать туда и обратно, нужна неделя.
Чейз вздохнул.
— И куда же ты ездила? Джесси нахмурилась.
— Зачем вы меня спрашиваете? Ведь Джеб уже рассказал, где я была.
— Нет, — ответил он. — Он плел какую-то чушь про индейцев. Но я точно знаю, что тебя не было в резервации Белая Река.
Джесси улыбнулась.
— Так это вы туда ездили?
— Конечно, — процедил он сквозь зубы. — Но вопрос-то, где ты была, остается открытым. Джесси покачала головой.
— Вам действительно надо было узнать сперва кое-что о том месте, куда вы поехали, мистер Саммерз. Насколько я понимаю, вы никогда раньше не забирались так далеко на Север. Иначе бы знали, что прирученные шошоны — не единственные индейцы, которые здесь живут. Есть еще шайены…
Чейз прервал ее:
— Я знаю, что шайенов давно победили, а тех, что остались, объединили в резервацию в пятистах милях к югу отсюда.
Джесси подбоченилась.
— Ага, итак, вам кажется, что вы знаете все! О'кей! Шайены, о которых вы говорите, действительно живут в резервации. У них не было выбора, после того как кавалерия напала на индейское поселение и почти всех перерезала. Резня, которую устроила армия, озлобила северные племена и заставила их стать союзниками сиу.
Так что не все они покорены, мистер Саммерз. И северные шайены все еще бродят по здешним местам и защищают тот клочок земли, который им оставили.
— И ты ждешь, что я поверю, что ты ездила к ним в гости? — спросил он, искренне удивляясь.
— А мне плевать, верите вы или нет, — ответила она спокойно. А потом повернулась и ушла в свою комнату, оставив его стоять на том же месте.
Чейз слышал, как за девушкой захлопнулась дверь. Он раздраженно провел рукой по волосам. Она уже не вернется, чтобы доспорить. Доспорить? У, дьявол, он и не собирается вступать с ней в схватку. Он хотел быть разумным, миролюбивым, тактичным. Он искренне хотел развеять ее неприязнь. Проклятие! Что он делает не так?..
Глава 7
Обычно Джесси вставала рано. Но в этот раз, когда она проснулась, вся комната была залита солнечным светом. Значит, несколько утренних часов уже прошло. Почему? Обычно если она не встала до семи, ее будит Кейт. Может, сегодня Кейт решила, что Джесси уже встала и уехала?
Одеваясь, она размышляла, что думает Кейт о всем происходящем в их доме. Но, похоже, Кейт никогда не ответит на этот вопрос, если даже спросить. А ведь сколько Джесси себя помнит, эта индианка безвыездно жила на ранчо. Но Джесси никогда не сходилась с ней близко. А та сама никогда не подвигала ее на это. Часто, особенно в последнее время, Кейт находилась в дурном настроении. Была ли когда-нибудь Кейт любовницей отца? Джесси понимала, что об этом она никогда не узнает. Но нередко испытывала жалость "к Кейт, которая растратила здесь свою жизнь, без собственной семьи. Но каждый раз, когда она спрашивала индианку, почему та осталась с ними, она отвечала, что нужна Томасу. И даже после его смерти, когда Джесси предложила ей осесть там, где захочется, Кейт отказалась. Ей никуда не хотелось. Все, что ей было нужно, — жить на ранчо.
И Джесси оставила все как есть, благодарная за то, что индианка присматривает за домом. У самой Джесси на это не было времени. Дом содержался безупречно, постель Джесси всегда готова к ее возвращению, одежда постирана и повешена в шкаф, а на кухне всегда ее ждала горячая еда.
Одевшись, Джесси пошла в конюшню, кляня себя за то, что встала так поздно. Она услышала голос Рэчел, доносившийся с крыльца, но, когда заговорил Чейз Саммерз, остановилась. Наконец-то он сердится на кого-то еще, кроме нее.
— Рэчел, я не женюсь на твоем испорченном ребенке, даже если ты мне за это заплатишь! И откуда только, черт побери, в твоей голове возникла такая нелепая идея?
17 
