Последние отзывы

  9  

Луи улыбнулся. Иногда Марта становилась необъяснимой ханжой, как будто всю жизнь прислуживала в церкви.

– Малыш Клеман околачивался на улице до вечера, а порой и до ночи, все ждал, когда за ним придут. Ему было восемь лет, но его сволочной папаша не давал ему ключ от квартиры, боялся за припрятанные деньги. Говорил, что не доверяет сыну, что сынок у него кретин и пакостник, если это можно назвать словами. По мне, так такие гадости и словами назвать нельзя.

Марта яростно затянулась сигаркой и покачала головой.

– Мешок дерьма это был, а не отец, – припечатала она.

– Не шуми, – сказал Луи, – и рассказывай дальше.

Марта снова показала Луи мизинец.

– Вот такой парнишка был, говорю тебе. Ну и понятно, сердце разрывалось смотреть на этого малыша. Сначала мы просто с ним болтали. Он дичился, как крысенок. Кто другой от него бы и трех слов не добился. А потом мало-помалу подружились мы. Я его полдником кормила, потому что он кроме столовой, не знаю, где и ел. Короче, когда осень наступала, парнишка все так же ждал на улице в темноте, на холоде, под дождем, хочешь верь, хочешь нет. Однажды вечером я отвела парня к себе. Так вот все и началось.

– Что началось?

– Обучение, Людвиг. Клеман не умел читать, имя свое едва мог написать. Впрочем, он почти ничего не умел, только кивал да нес всякую чушь. Тут ему не было равных. А в остальном ничегошеньки не смыслил и сначала только сворачивался у меня на коленях и плакал. Как вспомню, реветь хочется.

Марта покачала головой и лихо затянулась сигаркой, чуть помяв губами.

– Выпьем по глоточку, – вдруг предложил Луи и встал.

Он достал два стакана, откупорил бутылку, вытряхнул пепельницу, зажег еще одну лампу и попросил Марту разлить вино. От движения ему стало лучше.

– Рассказывай поскорей, старушка. Уже почти три утра.

– Ладно, Людвиг. Лет пять я заботилась о парнишке. Завязывала с работой в половине пятого и до вечера с ним занималась, мы читали, писали, сочиняли истории, я его умывала, кормила – в общем, воспитывала. Первым делом я его научила держать голову прямо и смотреть людям в глаза. Потом говорить то, что он хотел. Пришлось попотеть, уж поверь мне. Через полтора года он уже читал и писал. Не очень хорошо, но у него получалось. Иногда он ночевал у меня, а отец даже не замечал. По воскресеньям он весь день был со мной. И вот что я тебе скажу, Людвиг, Клеман любил меня, как родную мать.

– А потом, Марта?

– Потом ему исполнилось тринадцать, и однажды вечером он не пришел. Больше я его не видела. Узнала, что его чертов папаша уехал из Парижа, не сказав куда. Так вот все и кончилось. И вдруг, – добавила Марта, помолчав, – сегодня вечером он возник передо мной, его ищут за убийства. Я его помыла, уложила под одеяло, и теперь он спит. Теперь тебе ясно?

– Ты никогда мне о нем не рассказывала.

– А зачем? Я ведь не знала, где он.

– Ну, хорошо, теперь ты знаешь. И я хотел бы знать, что ты собираешься делать с убийцей, который спит под твоим одеялом.

Марта шваркнула стаканом об стол.

– Уж позабочусь, чтобы никто к нему и близко не подошел и не сделал ему ничего плохого, понятно? Другого не остается.

Луи порылся в столе и достал утреннюю газету. Сложил ее на шестой странице и раздраженно кинул на стол перед Мартой:

– Ты кое о чем забываешь, Марта.

Та взглянула на заголовок статьи и на фотографии убитых женщин. Вторая жертва парижского убийцы.

– На, – сказал Луи, – прочти. Их душили чулком, потом руками, на теле десятки ранений то ли ножницами, то ли отверткой, то ли зубилом, то ли…

– Ты не понял, – сказала Марта, пожимая плечами. – Клеман не делал этих мерзостей. С чего ты взял? Повторяю: я пять лет воспитывала этого мальчишку. Это что-нибудь да значит. Думаешь, он вернулся бы к своей старой Марте, будь он убийцей?

– Не знаю, Марта, можешь ли ты представить, что происходит в голове убийцы?

– А ты можешь?

– Уж получше тебя.

– И Клемана ты тоже знаешь лучше меня?

– Что говорит твой Клеман?

– Что он знал этих женщин, что следил за ними и отнес им цветы в горшках. Это его в газете описывают. Тут сомневаться не приходится.

– Но женщин он, конечно, не трогал?

– Это правда, Людвиг.

– А зачем он следил за ними?

– Он не знает.

– Как так?

– Говорит, что ему поручили эту работу.

– Кто?

– Он не знает.

– Он что, законченный идиот?

Марта умолкла, поджав губы.

– В том-то и беда, Людвиг, – сказала она, волнуясь, – в том-то все и дело. Он не совсем… в общем… не совсем развит.

  9