111 
– Если ты все-таки имеешь какое-то отношение к делу Рико…
– Я не говорил, что имею, – поправил его Ребус. – Я сказал, что знал Дики Даймонда.
Грея это, казалось, не смутило.
– Это дела не меняет; разве тебя не удивило это, с позволения сказать, совпадение, что нам дали для повторного расследования то же самое дело?
– Во-первых, это не так: дали дело Ломакса, а не Дики Даймонда.
– И что, между ними нет никакой связи?
– Я, помнится, не так глубоко вникал в суть обоих, – ответил Ребус.
Грей посмотрел на него и засмеялся, медленно качая головой.
– Ты думаешь, что у начальства есть какие-то подозрения и они хотят тебя выпереть?
– А ты что думаешь?
Оттого что Грей, делясь с ним мыслями, провел его еще дальше по этой непонятной дороге, Ребус чувствовал и удовлетворение, и тревогу. Ему казалось удачей, что он отвлек Грея от другого совпадения: от того, что он, Джаз и Уорд прибыли в Туллиаллан все вместе, а Ребус появился там неожиданно и с опозданием. Тревогу же вызывало то, что Ребус и сам не мог забыть дела Ломакса и, независимо от намерений Стрэтерна, если таковые были, собирался добиваться того, что решил.
– Я разговаривал с двумя парнями, которые прошли такой же курс до нас, – сказал Грей. – И знаешь, что они мне сказали?
– Что?
– Теннант всегда дает одно и то же дело. И вовсе нераскрытое: убийство в Розайте несколько лет назад. Того парня нашли. Вот это дело он всегда давал своим группам.
– А нам дал другое, – заметил Ребус.
Грей кивнул.
– Есть о чем подумать, а? Дело, которым занимались и ты, и я… В чем причина?
– Как, по-твоему, может, стоит прямо спросить у него?
– Сомневаюсь, что он скажет. Но ведь тебя это беспокоит. Верно? – Он подошел к Ребусу вплотную. – Насколько ты мне доверяешь, Джон?
– Трудно сказать.
– Ну а я должен доверять тебе?
– Наверное, нет. Ведь первый встречный скажет тебе, на какие идиотские выходки я способен.
Грей улыбнулся от неожиданности ответа, но в его глазах при этом отражалась напряженная умственная работа.
– Ты расскажешь мне то, чего не мог рассказать Джазу?
– Это будет не так просто.
– И что же ты за это хочешь?
– Начнем с поездки.
Грей, казалось, подумал, что это шутка, но спустя мгновение медленно кивнул.
– Хорошо, – сказал он. – Договорились.
Они подошли к машине Грея, на ветровое стекло которой кто-то прилепил парковочный талон. Грей сорвал его.
– Вот гады, никакой жалости, – пробурчал он, оглядываясь в поисках того, кто это сделал. Вокруг никого не было. На приборной доске был отчетливо виден беджик «ВРАЧ ПО ВЫЗОВУ». – Ну чего еще ожидать от Глазго? – брюзжал Грей, открывая двери машины и залезая в салон. – Город полон протестантов и евангелистов, и любой их них – без исключения – жестокосердый и безбожный сукин сын.
Это было не то, что принято называть туристским маршрутом по городу. Гоувен, Кардональд, Полок и Нитсхилл… Далмарнок, Бриджтон, Декнистаун… Поссилпарк и Милтон. Всюду, где они проезжали, поражала усыпляющая однообразность большинства улиц. Давая роздых глазам, Ребус прекратил рассматривать пейзажи, мелькавшие за окном. Многоэтажки, детские площадки, магазинчики. Дети, со скучающими лицами рассматривающие их машину. Время от времени Грей развлекал его, рассказывая о каком-нибудь событии или происшествии – без сомнения, с преувеличениями, которыми они обросли за все те годы, когда он их рассказывал. У него в памяти было множество историй о злодеях и героях, о твердых духом мужчинах и их спутницах. В Бриджтоне они проехали мимо стадиона футбольного клуба «Селтик»: проехали Паркхэд – так называют его те, кто, подобно Ребусу, не болеют за «Селтик»; фанаты команды называют это место Раем.
– Мы въезжаем в католический район, – заметил Ребус. Он знал, что «Инброкс» – стадион «Рейнджерса» – находится совсем рядом с Гоувеном, где Ребус когда-то работал. Помолчав, он добавил: – А ты синеносый небось?
– Да, я за «Рейнджере», – подтвердил Грей. – Всю жизнь болею за них. А ты?
– Да нет, я вообще ни за кого.
Грей бросил на него недоверчивый взгляд.
– Ну кто-то же тебе больше по душе?
– Да я и на матчи-то не хожу.
– А когда по ящику смотришь, как тебе удается не болеть? – Ребус молча пожал плечами. – Ведь на поле одновременно две команды… значит, приходится тебе болеть за кого-то.
111 
