95 
– Ты никого с собой не привел?
Хорек помотал головой:
– Босс бы такие встречи не одобрил.
Ребус снова повел глазами вокруг. Ему не хотелось пускать Хорька в квартиру. Самое подходящее место – бар, но еще одна доза, и разум помутнеет.
– Ладно, пошли, – сказал он и, пропуская Хорька вперед, пошел к двери, ведущей во двор.
Открыв замок, он распахнул ее. Обитатели дома не часто выходили в сад, разбитый на заднем дворе. Листва на деревьях и кустах пожухла, газоны заросли травой, доходящей почти до пояса, и только по периметру шла узкая полоска самых устойчивых к засухе, а потому еще зеленых растений. Почти сразу, как Ребус с семьей поселился здесь, Рона выдрала все сорняки и посеяла семена травы и цветов. Сейчас было практически невозможно определить, выжило ли хоть что-нибудь из ее посева. Забор из кованого железа отделял их садик от соседних, образующих прямоугольник, на каждой стороне которого стоял многоэтажный дом. В большинстве окон горел свет: в кухнях, ванных комнатах, на лестничных площадках. Для них освещения было более чем достаточно.
– В чем дело? – спросил Ребус и полез в карман за сигаретами.
Хорек поднял с земли и положил в карман пустую банку из-под пива, которую только что смял, наступив на нее каблуком.
– У Эли пока все в порядке.
Ребус уже почти позабыл про сына Хорька.
– Ты сделал то, что я тебе велел?
– Они пока все еще держат его на крючке, но мой адвокат говорит, что у нас все выгорит.
– Ему уже предъявили обвинение?
Хорек кивнул:
– Только в употреблении: предъявили количество, которое было при нем, когда его взяли.
Ребус покачивал головой в такт его словам. Клеверхаус в этом случае действовал осмотрительно.
– Дело в том, – начал Хорек, наклоняясь к цветочной клумбе и поднимая валяющиеся на ней пакет из-под чипсов и обертку шоколада, – я боюсь, как бы мой босс не пронюхал чего-нибудь.
– Об Эли?
– Не только об Эли… я говорю о наркоте.
Ребус зажег сигарету и задумался о вездесущей системе глаз и ушей, созданной Кафферти. Ведь всего-то и надо, чтобы ученый из полицейской лаборатории рассказал коллеге, а этот коллега поделится с приятелем… и пошло, и пошло. У Клеверхауса не было никакой возможности долго хранить задержанный груз в упаковках. Все равно…
– Так это, может, и к лучшему, – успокоил Ребус Хорька. – Нажми со своей стороны на Клеверхауса, пусть предпримет хоть что-то.
– Например, предъявит обвинение Эли, ты это имеешь в виду?
Ребус пожал плечами:
– Или передаст дело таможне, таким образом, они спихнут это дело с себя, да и еще и прославятся…
– А Эли в любом случае загремит за решетку?
Хорек встал на ноги, из его полных карманов послышался хруст.
– Если он будет сотрудничать со следствием, ему дадут по минимуму.
– Но Кафферти все равно с ним разделается.
– Тогда, может, тебе первому стоит пойти на уступки. Дай этим борцам с наркотой то, что они хотят.
Лицо Хорька стало задумчивым и мрачным.
– Сдать им Кафферти?
– Только не говори мне, что ты сам об этом не думал.
– Да… конечно же думал. Но мистер Кафферти… он сделал мне много хорошего.
– Он что, член твоей семьи, да? Он же тебе не родственник…
– Нет, – сказал Хорек, растягивая это односложное слово.
– Можно задать тебе вопрос? – спросил Ребус, стряхивая пепел с сигареты.
– Ну?
– А ты не знаешь, где сейчас может быть Донни Дау?
Хорек отрицательно помотал головой.
– Я слышал, его на допрос вызывали.
– И он смылся.
– Ну, это уже глупо.
– Вот поэтому я и хотел с тобой потолковать. Ведь теперь мы должны разослать повсюду поисковые группы, а это значит, будут разговоры со всеми его друзьями и подельниками. Полагаю, ты не откажешься сотрудничать?
– Естественно.
Ребус одобрительно кивнул:
– Предположим, Кафферти все-таки прознал про эти наркотики… как по-твоему, что он предпримет?
– Во-первых, захочет выяснить, кто их привез, – ответил Хорек и задумался.
– А во-вторых?
Хорек пристально посмотрел на него:
– А кто сказал, что будет во-вторых?
– Всегда так бывает, если есть «во-первых», значит, должно быть «во-вторых».
– Согласен… во-вторых, он, наверное, захочет наложить на них лапу.
Ребус внимательно изучал горящий кончик сигареты. До его слуха доносились звуки, которыми жил сейчас дом: музыка, телевизионные голоса, стук тарелок, которые ставят на сушилку. В окнах мелькали силуэты… обычные люди, живущие обычной жизнью, а ведь каждый из них думает, что он не такой, как другие.
95 
