Особенно,... 
63 
— Так может быть, это был не мой сын?
— Мы не знаем, синьора. Вот почему нам хотелось бы поговорить с ним. Вам известно, где он?
Она покачала головой, но опять Брунетти не понял, значит ли это, что ей неизвестно или что не хочет говорить.
— Синьора, если вы будете разговаривать с Пеппино, вы передадите ему две вещи от меня?
— Да, Dottore.
— Пожалуйста, скажите ему, что нам нужно с ним поговорить. И еще скажите, что эти люди — плохие, они могут быть очень опасны.
— Dottore, вы гость в моем доме, так что мне не следовало бы спрашивать вас об этом.
— О чем, синьора?
— Это правда или это уловка?
— Синьора, скажите, на чем мне поклясться, и я поклянусь, что это правда.
Не колеблясь, она произнесла требовательно:
— Поклянитесь сердцем вашей матери.
— Синьора, клянусь сердцем своей матери, что это правда. Пеппино должен прийти и поговорить с нами. И он должен быть очень осторожен с этими людьми.
Она поставила рюмку на стол, так и не пригубив.
— Я попробую с ним поговорить, Dottore. Но может быть, на этот раз все обойдется? — Она не удержалась, и в голосе ее прозвучала надежда.
Брунетти понял, что Пеппино, вероятно, много наговорил матери о своих важных друзьях, о своих новых возможностях, когда все переменится и они наконец-то разбогатеют.
— Мне очень жаль, синьора, — сказал он совершенно серьезно. Потом встал. — Благодарю вас за кофе и пирожные. Никто в Венеции не умеет их готовить так, как вы.
Она тоже встала и, набрав горсть конфет, высыпала ему в карман пиджака.
— Вашим детям. Они растут. Сахар им полезен.
— Вы очень добры, синьора, — сказал он, с болью сознавая, что это истинная правда.
Она пошла с ним к дверям, снова ведя его за руку, словно он слепой или по рассеянности может зайти куда-нибудь не туда. У двери на улицу они официально пожали друг другу руки, и она долго еще стояла в дверях, глядя ему вслед.
Глава 15
Следующее утро, воскресное, было утром того дня недели, которого Паола всегда ждала с ужасом. Потому что в этот день она просыпалась рядом с незнакомым человеком. За многие годы семейной жизни она привыкла просыпаться рядом с мрачным, противным существом, не способным к человеческому общению по крайней мере в течение часа после пробуждения, угрюмым созданием, от которого можно ожидать только ворчания и тяжелых взглядов. Не самый блестящий любовник, наверное, но по крайней мере не слишком докучливый и дающий выспаться. Но по воскресеньям место его занимало нечто — она терпеть не могла даже этого слова — сюсюкающее. Свободный от работы и ответственности, в доме появлялся другой человек — приветливый, игривый, любвеобильный. Она его не выносила.
На этот раз он проснулся в семь часов, размышляя о том, что сделать с деньгами, выигранными в Казино. Он мог переплюнуть своего тестя и купить компьютер для Кьяры. Мог купить себе новое зимнее пальто. Можно будет всей семьей съездить вянваре в горы. С полчаса он лежал в постели, так и сяк тратя эти деньги, но в конце концов желание выпить кофе заставило его встать.
Напевая с закрытым ртом, он добрался до кухни, взял самую большую кофеварку, налил воды и поставил ее на плиту, потом рядом поставил молочник и пошел в ванную. Когда он вернулся с почищенными зубами и лицом, блестящим от холодной воды, кофе уже вспузырился, наполнив дом своим ароматом. Он налил его в две большие чашки, добавил сахару и молока и направился назад в спальню. Поставил чашки на столик у кровати, снова залез под одеяло и боролся с подушкой до тех пор, пока не придал ей такое положение, при котором можно было бы сидеть и пить кофе. Он громко отхлебнул его, устроился поудобней и тихо позвал:
— Паола.
Его верная супруга, лежавшая рядом тюком, не издала ни звука.
— Паола, — повторил он, немного повысив голос. Молчание. — Хмм, такой хороший кофе. Наверное, я выпью еще немного. — Он смачно глотнул. Из тюка выпросталась рука, сжалась в кулак и ткнула его в плечо. — Удивительный, просто удивительный кофе. Выпью-ка я еще. — Раздался явно угрожающий звук. Проигнорировав его, Брунетти аппетитно причмокнул. Зная, что за этим последует, он поставил чашку на стол рядом с кроватью так, чтобы ее нельзя было опрокинуть. — Умм, — только и сказал он, прежде чем тюк подпрыгнул, и появившаяся из него Паола плюхнулась на спину, как крупная рыбина, причем ее откинувшаяся левая рука хлестнула его по груди. Он повернулся, взял со стола вторую чашку и сунул ей в руку, потом отобрал и отвел в сторону, пока она устраивалась на подушке.
63 
