52 
Я начал быстро заглядывать в двери комнат. Одна была розовая – комната самого маленького. В другой по всему полу и на кровати были разбросаны машинки. Следующая оказалась не комнатой, а кладовой. Спальня хозяев находилась в дальнем конце коридора.
Если бы я был ребенком, то мне захотелось бы к маме.
В отличие от других комнат, из этой валил густой черный дым. Нижняя часть двери уже почернела. Я открыл ее, зная, что впущу воздух, зная, что этого делать нельзя. Но другого выбора у меня не было.
Как я и ожидал, тлеющая дверь загорелась, и передо мной полыхнула стена огня. Я рванул вперед, словно бык, чувствуя, как на каску и куртку падают угли.
– Луиза! – закричал я. На ощупь пробираясь по периметру комнаты, я нашел шкаф. Сильно постучал и снова позвал ее. Ответный стук был еле слышен, но он был.
– Нам везет, – сказал я Джулии. Она ожидала любого ответа, кроме такого. – Сестра Сары присмотрит за детьми, если в этот раз все затянется надолго. Обычно мы с Сарой меняемся: Сара остается на ночь с Кейт в больнице, а я дома с остальными детьми, потом наоборот. Сейчас проще. Дети достаточно взрослые, чтобы позаботиться о себе.
Услышав мой ответ, она что-то записала в маленький блокнот, а я занервничал. Анне только тринадцать – наверное, это слишком мало, чтобы оставлять ее дома одну? Социальные службы, скорее всего, считают именно так. Но Анна повзрослела уже давно.
– Как вы считаете, у Анны все в порядке? – спросила Джулия.
– Не думаю, что она подавала бы в суд, если бы все было в порядке. Сара говорит, что ей хочется внимания.
– А вы как полагаете?
Чтобы выиграть время, я попробовал яичницу. Хрен сделал ее на удивление вкусной. Он подчеркивал вкус апельсиновой приправы. Я сказал об этом Джулии.
Она положила салфетку рядом со своей тарелкой.
– Вы не ответили на мой вопрос, мистер Фитцджеральд.
– Не думаю, что все так просто. – Я осторожно положил вилку. – У вас есть братья или сестры?
– И то и другое. Шесть старших братьев и сестра-близнец.
Я присвистнул.
– У ваших родителей, наверное, бесконечное терпение.
Она пожала плечами.
– Добрые католики. Не знаю, как у них это получилось, но никто из нас не опустился на дно.
– Вы всегда так думали? – спросил я. – Вы ощущали, когда были ребенком, что у родителей есть любимчики?
Ее лицо напряглось, совсем незаметно. Но я почувствовал себя неловко, оттого что начал эту тему.
– Мы знаем, что детей нужно любить одинаково, но это не всегда получается. – Я встал. – У вас есть немного времени? Я хочу, чтобы вы кое с кем познакомились.
Прошлой зимой, когда был сильный мороз, к нам поступил вызов скорой помощи. Парень, живущий за городом, нанял рабочего, чтобы расчистить дорогу. Приехав, тот нашел его замерзшим и позвонил 911. Похоже, накануне парень вышел из своей машины, поскользнулся и замерз прямо на дороге. Рабочий его чуть не переехал, думая, что это сугроб.
Когда мы явились на место, он пробыл на морозе около восьми часов и превратился в самый настоящий кусок льда. Колени у него были согнуты. Я помню это, потому что когда в конце концов мы отбили его и уложили на носилки, его колени торчали вверх. Мы включили отопление в машине, занесли его туда и начали срезать одежду. К тому времени, когда мы заполнили все документы для заказа больничной перевозки, он уже сидел и разговаривал с нами.
Я рассказываю это, чтобы вы поняли: чудеса случаются, несмотря ни на что.
Это покажется банальным, но мое решение стать пожарным было вызвано прежде всего желанием спасать людей. Поэтому в тот момент, когда я появился в пылающем проеме двери с Луизой на руках, когда ее мать первой увидела нас и упала на колени, я знал, что сделал свою работу, и сделал хорошо. Я положил девочку рядом с медиком из другой бригады, который поставил ей капельницу и надел кислородную маску. Девочка кашляла, была напугана. Но с ней все было в порядке.
Пожар продолжал бушевать. Ребята выносили из дома вещи и составляли список. Дым затянул ночное небо, и я не мог различить ни одной звезды из созвездия Скорпиона. Я снял перчатки и потер ладонями глаза, которые будут болеть еще несколько часов.
– Хорошая работа, – сказал я Рэду, который скручивал шланги.
– Хорошее спасение, капитан, – отозвался он.
Конечно, лучше бы Луиза оставалась в своей комнате, как считала ее мать. Но дети никогда не сидят там, где их ищешь. Ты оборачиваешься и находишь ребенка не в спальне, а в шкафу; ты оборачиваешься и видишь, что ей не три, а тринадцать. Быть родителем – значит постоянно надеяться на то, что твой ребенок не уйдет настолько далеко вперед, чтобы ты уже не мог понять его следующего шага.
52 
