99 
— Пожалуйста, назовите свою фамилию и адрес, — говорю я.
— Эмма Хант. Таунсенд, Бердсай-лейн, 132.
— Джейкоб Хант, обвиняемый по этому делу, является вашим сыном?
— Да.
— Сколько Джейкобу лет?
Эмма откашливается.
— В декабре исполнилось восемнадцать.
— Где он живет?
— Со мной, в Таунсенде.
— Он ходит в школу? — продолжаю я задавать вопросы.
— Он ходит в местную школу, учится в выпускном классе.
Я смотрю прямо на Эмму.
— Миссис Хант, имеются ли какие-либо медицинские показания, которые заставляют вас беспокоиться о здоровье Джейкоба в тюрьме?
— Есть. Джейкобу поставили диагноз «синдром Аспергера». Это высокофункциональный аутизм.
— Как синдром Аспергера сказывается на поведении Джейкоба?
Она на мгновение замолкает и опускает глаза.
— Если что-то не по нему, он становится очень возбужденным. Он никогда не выказывает чувств — ни радости, ни печали, не умеет поддерживать разговоры со сверстниками. Он буквально воспринимает значение слов. Если, например, сказать: «Ешь с закрытым ртом», он ответит, что это невозможно. Он слишком чувствителен: яркий свет, громкие звуки, легкие прикосновения — все это может заставить его сорваться. Он не любит быть в центре внимания. Он должен точно знать, что и когда произойдет, а если привычный порядок меняется, то чрезвычайно тревожится и ведет себя так, что еще больше привлекает внимание: начинает размахивать руками, разговаривать сам с собой или снова и снова повторять фразы из фильмов. Когда окружающий мир по-настоящему начинает его подавлять, он куда-нибудь прячется — в шкаф, под кровать — и перестает разговаривать.
— Понятно, — резюмирует судья Каттингс. — Ваш сын человек настроения, педант и желает, чтобы все и всегда происходило так, как он хочет. Очень похоже на подростка.
Эмма качает головой.
— Я плохо объяснила. Дело не только в педантизме и следовании установленному порядку. Обычный подросток сам принимает решение не разговаривать, а у Джейкоба выбора нет.
— Какие изменения вы заметили с тех пор, как вашего сына взяли под стражу? — задаю я вопрос.
Глаза Эммы наполняются слезами.
— Это не Джейкоб, — плачет она. — Он намеренно себя калечит. Он стал хуже разговаривать. Он начинает терять контроль над собой: размахивает руками, раскачивается на пальцах, ходит кругами. Я пятнадцать лет потратила на то, чтобы Джейкоб стал частью этого мира, не позволяя ему замкнуться в собственном мирке… а один день в тюрьме — и все насмарку! — Она поднимает взгляд на судью. — Я просто хочу, чтобы мой сын вернулся, пока еще не поздно до него достучаться.
— Благодарю, — произношу я. — Больше вопросов нет.
Встает Хелен Шарп. Она довольно высокая, метр восемьдесят с лишним. Почему я не заметил, когда она входила в зал?
— Ваш сын… ранее привлекался?
— Нет! — пугается Эмма.
— Его раньше арестовывали?
— Нет.
— Раньше вы замечали по поведению сына, что он возвращается в прежнее состояние?
— Да, — отвечает Эмма. — Когда в последнюю минуту меняются планы. Или когда он расстроен, но не может выразить это словами.
— В таком случае можно предположить, что его нынешнее состояния никак не связано с ограничением свободы, а может быть вызвано чувством вины за совершение ужасного преступления?
Эмму бросает в жар.
— Он бы никогда не совершил того, в чем его обвиняют.
— Возможно, мадам, но сейчас вашего сына обвиняют в убийстве первой степени. Вы это понимаете?
— Да, — с трудом признается Эмма.
— Ваш сын находится в превентивном заключении, поэтому здесь его безопасность не обсуждается…
— Если речь о его безопасности не идет, почему он оказался в камере, обитой войлоком? — парирует Эмма.
Мне хочется подбежать к ней и дать «пять».
— Больше вопросов нет, — заявляет прокурор.
Снова встаю я.
— Защита вызывает доктора Мун Мурано.
По имени психиатра можно решить, что она выросла в национальной общине, но там выросли ее родители. Она, должно быть, взбунтовалась и вступила в ряды молодежной организации республиканской партии. Во всяком случае, в зал суда она явилась в строгом костюме, в туфлях на высоченной шпильке, а волосы ее собраны в такой тугой пучок, что и подтяжка лица не нужна. Я устанавливаю ее личность и спрашиваю, откуда она знает Джейкоба.
99 
