Последние отзывы

  35  

– Я к вам по-соседски, – сказал грек. – Все равно из-за музыки невозможно работать.

Селим Хан с видом знатока разглядывал новобрачную.

– Если этот осел муженек не появится, я займу его место, – объявил он.

– Да у тебя и так десять жен! – удивился его друг.

– Эту я возьму на один вечер!

Во всем Афганистане он прослыл большим сластолюбцем. Когда бы не гашиш, он помышлял бы единственно об утолении своей похоти. Порой ему случалось почтить своим вниманием несколько жен подряд, прежде чем на три дня погрузиться в совершенную бесчувственность. Вокруг них почтительно расступались. Не отводя взгляда от танцующих, Маврос спросил:

– Все в порядке?

– Вполне.

– У меня тоже. Американский агент ни о чем не догадывается. Теперь нужно подбросить ему наживку. Сделай вид, что принимаешь предложение, и назначь ему встречу в удобный тебе день. Ну что, а как он?

– Эта свинья что-то подозревает, – проворчал Селим Хан. – Я уже не раз говорил ему, что мировая печать непременно хочет получить фотографию нас двоих, желательно снятую у меня. Он все отговаривается недостатком времени.

– Ну, и как же? – с беспокойством спросил грек.

– Согласится, никуда не денется! Ведь журналисты скоро уезжают. Но день я буду знать только в последнюю минуту. А ты уверен, что московские товарищи поддержат меня?

– Убежден! – успокоил его Элиас Маврос – Я нарочно ездил в Москву по этому делу. Все надеются на тебя, но действовать нужно очень быстро. Я составлю для тебя перечень пунктов, подлежащих немедленному уничтожению. Сколько у тебя людей?

– Сейчас около сотни. Но каждый день прибывают все новые. Через неделю будет четыреста.

– Превосходно, – одобрительно заметил грек. – Когда настанет время, тебя поддержат изнутри: в армии, в Хальке^[22]. Мы успеем все тщательно приготовить. Но самая важная роль отводится посольству: оно сразу же признает происшедшие изменения, а это охладит пыл тех, кто хотел бы ставить тебе палки в колеса. Мы будем рядом и, естественно, позаботимся о том, чтобы воинские части оставались в черте города. Мы печемся не о моджахедах.

Селим Хан посмотрел на него налитыми кровью глазами.

– Я иду на собачьи бои. Ты придешь?

– Ты же прекрасно знаешь, что я этого зрелища не выношу! – отвечал Маврос.

* * *

Такси, где находился Элиас Маврос, проехало мимо посольства Советского Союза, следуя по бесконечному проспекту Даруламан, оканчивавшемуся своего рода замком в стиле барокко, где помещалось Министерство обороны. По левую руку от монументального проспекта возвышались три желтоватых плосковерхих здания, утыканных телевизионными антеннами: штаб-квартира ХАДа, а точнее, ВАДа, – Вайарат-э-Амният-э-Дарулати^[23]. Жалкая попытка изгладить из памяти дурное о ХАДе, дав ему другое название. Но здания были все те же, те же палачи и тот же начальник, зловещий генерал Якуб. Вход охраняли два танка. Элиас Маврос показал часовому удостоверение, и тот пропустил такси во двор.

Тотчас, подозрительно присматриваясь, приблизились двое в штатском. Элиас Маврос успокоительно улыбнулся.

– Ведите меня к полковнику Тафику. У меня с ним встреча.

Дежурный запросил снизу подтверждения. Полковник Тафик был начальником 7-го отдела ХАДа, занимавшегося пресечением контрреволюционной деятельности. Полковник ездил исключительно в черном бронированном "мерседесе" без номеров и отчитывался только перед президентом Наджибуллой, при котором он в течение длительного времени исполнял обязанности заместителя. Он встретил журналиста на пороге кабинета и обнялся с ним. В свое время они вместе отступали из Джелалабада под градом моджахедеких ракет, а такое не забывается.

Тафик был кряжист, усат, широкоплеч, имел волевой подбородок. Несколько лет назад, когда он был всего лишь скромным лейтенантом ХАДа, его прозвали "Ложечкой", ибо именно чайной ложечкой он выковыривал глаза упорствующим в молчании. Даже офицеры из ГДР считали его кровавым безумцем. Таджик по крови, человек непреклонной воли, горячо любящий свою родину, полковник в глубине душе ненавидел русских, но еще больше фундаменталистов. Выросший в бедности, он исповедовал коммунизм и был беззаветно предан Наджибулле.

– Что в Кабуле? – спросил Маврос.

Тафик взял кубинскую сигару, раскурил ее и скривился, выпуская струю дыма:

– В общем ничего, но трудности есть. Мои люди докладывают о повсеместном проникновении в город групп боевиков. Они располагают тайниками с оружием. Сегодня утром обнаружили еще один. Определенно готовятся покушения.

  35