29 
Джек Кэмбелл схватился руками за голову.
– Но в конце-то концов, – простонал он, – какое вам до всего этого дело? Вы ведь с этим типом даже не знакомы.
– Вам этого не понять, – ответил Малко. Это было сильнее его, он ненавидел все это племя палачей, извергов-монстров.
Полупризнания американца ему было достаточно. Кэмбелл знал о фальшивой смерти Клауса Хейнкеля, но по каким-то неведомым Малко причинам встал на сторону боливийцев.
Сделав невероятное усилие, американец попытался вернуть себе хладнокровие.
– Чего вы от меня, наконец, хотите? – спросил он. – Чтобы я отыскал вам Клауса Хейнкеля? Покачав головой, Малко поднялся.
– Нет. С этим я сам справлюсь. Вы знаете некоего Джима Дугласа, американца, преподававшего в Ла-Пасе английский?
– Никогда о таком не слышал. Спросите в консульстве.
Малко покинул его, несколько успокоившись. Хотя было ясно, что Джек Кэмбелл пальцем не пошевелит, чтобы помочь ему, и даже наоборот...
В лифте он подумал, что был слишком самонадеян. Ведь с убийством Педро Искиердо оборвалась последняя ниточка, ведущая к Клаусу Хейнкелю.
Чтобы отвлечься от тяжелых мыслей, он пошел в отель пешком, вдоль узкой и людной улицы Потоси.
Вместе с ключами портье вручил ему конверт. Распечатав его, Малко увидел пригласительный билет на коктейль, который давал французский консул. Внизу, от руки, было приписано: приходите.
* * *
Это было больше похоже на пикник, чем на коктейль. Множество столиков с закусками было расставлено в саду виллы, расположенной в конце немощенной дороги, в квартале Обрахес, что в нижней части Ла-Паса, не доезжая Колакото.
Здесь подавали даже Моэ-де-Шандон, сверхроскошь Для Ла-Паса. Никого из знакомых не было, кроме Лукресии: в зеленом шелковом платье она выглядела восхитительно.
Кто же прислал ему приглашение?
В тот момент, когда он уже собирался похитить Лукресию у толпы окружавших ее поклонников, к нему подошел молодой мужчина в очках, с умным лицом.
– Если не ошибаюсь, Его Высочество князь Малко? – спросил он по-французски.
Сердце Малко забилось сильнее. – Да. А в чем дело?
– Это я пригласил вас. Мое имя Моше Порат, я – консул Израиля в Ла-Пасе.
Итак, все понемногу прояснялось.
– Зачем вы хотели со мной встретиться?
Моше Порат ответил уклончиво.
– Кажется, – вы доставляете немало хлопот мистеру Джеку Кэмбеллу.
Малко поднял бровь.
– Я здесь нахожусь с официальной миссией. Должен вручить боливийским властям отпечатки пальцев Клауса Хейнкеля. Но, по неизвестным мне причинам, Джек Кэмбелл делает вид, что верит, будто Хейнкель умер, и мне здесь больше делать нечего.
– Почему вы говорите «делает вид»?
– Потому что я теперь знаю, что он жив.
Некоторое время Моше Порат молчал, словно обдумывая слова Малко. Затем произнес:
– Действительно, никто не хочет, чтобы у этого господина были неприятности. Боливийцы – потому что им наплевать на его прошлое, его приятели немцы – потому что боятся его, а американцы – потому что не хотят лишнего шума.
У Малко на языке уже вертелся вопрос:
– Но ведь вас-то это касается непосредственно? – сказал он. – Я читал обвинительный акт Клаусу...
– Знаю, – перебил его консул. – Но мы ведем с Боливией активную торговлю оружием. Мое правительство считает, что для нас важнее продолжать эту торговлю, чем требовать выдачи Клауса Хейнкеля...
Вечно эти «государственные интересы»! Почувствовав, что Малко разочарован, он поспешно добавил:
– Если у вас есть доказательства того, что Клаус Хейнкель жив, я мог бы помочь вам в ваших поисках. Неофициально. В конце улицы Камачо есть монастырь, который не раз давал приют нацистам. Его настоятеля зовут отец Маски, он – американец и был хорошо знаком с Клаусом Хейнкелем...
Значит, консул тоже не верил, что немец, умер... Но пока существовала лишь одна слабая надежда напасть на его след: соседка Джима Дугласа. Малко в Боливии был всего лишь иностранцем, у него не было никаких легальных возможностей начать расследование убийства молодого американца. Даже если он поднимет скандал, это ни к чему не приведет.
– Как я смогу вас снова увидеть? – спросил он израильтянина.
Моше Порат протянул ему визитную карточку:
– Это мой личный номер. В консульство вам лучше не приходить.
Взяв карточку, Малко позволил себе еще один бокал «Моэт-и-Шандон» и, подойдя к Лукресии, шепнул ей на ухо:
29 
