27 
— Я его знаю, — повторила она. — И двух других тоже. Это хорошие парни. Ты можешь им верить.
Шарнилар слегка опустила плечи. Ее напряжение ослабло. Рука с пистолетом опустилась.
— Хорошо, — сказала она усталым голосом. — Идемте, нам надо объясниться.
Все еще держа пистолет в руке, она повернулась и пошла в салон. Один только Малко последовал за ней. Шарнилар присела на большой белый диван. Она положила пистолет на бархатный чехол, который сам помещался в хрустальном ларце. Потом зажгла сигарету, взятую из великолепной малахитовой шкатулки, инкрустированной золотом.
— Где вы достали такой пистолет? — поинтересовался Малко, чтобы разрядить атмосферу.
— У Бижана, — сказала она. — Это не так безобразно, как обычное оружие, и стоит всего десять тысяч долларов.
За такую цену она могла бы достать целый вагон автоматов Калашникова у любого торговца оружием. Но Бижан — самая дорогая лавка в мире.
— Начнем с начала, — сказал Малко. — Кто была эта женщина?
— Моя подруга Норма Дайер, — объяснила Шарнилар голосом, дрогнувшим от волнения. — Она заняла мое место на парусе, но я уверена, что тот, кто стрелял, не ошибся. Это было сделано для моего устрашения.
— Вы хотите сказать, что так хладнокровно убили женщину только для того, чтобы вас запугать?
Шарнилар Хасани резко приподняла черный квадрат, закрывавший левый глаз, и то, что увидел Малко, его ужаснуло.
— А это? Разве это не устрашение? В тот день ваши друзья постарались.
— Мои друзья?
— Скажем, американцы.
Подошел стюард в белой ливрее и спросил, что они будут пить. Малко заказал водку, а Шарнилар — коньяк. Стюард принес бутылку «Гастон де Лагранжа» и пузатую коньячницу с золотыми вензелями из инициалов Шарнилар. Она даже не дала напитку согреться и одним махом опорожнила свою рюмку. И наполнила новую. На этот раз она взяла рюмку между ладоней и спросила:
— Прежде всего скажите мне, кто вы такой.
Малко позволил себе слегка улыбнуться.
— Вы это знаете. Вы спрашивали об этом у ваших соседей по столу в Монте-Карло. Принц Малко Линге.
— Я не это хотела узнать. Что вы здесь делаете? В качестве кого?
— Я иногда сотрудничаю с некоторыми американскими службами, — объяснил Малко. — Меня попросили связаться с вами.
Сине-кобальтовый глаз вдруг словно окаменел.
— Так вот, значит, почему вы так смотрели на меня в Монте-Карло.
— Я тогда не знал, кто вы такая, — искренне сказал Малко. — Я нашел вас удивительно красивой. И я не изменил своего мнения, — добавил он со своей самой неотразимой улыбкой.
— Мерси, — сказала она сухо. — Иными словами, вам захотелось переспать со мной. Но сейчас неподходящее время заниматься этим, и особенно с посланцами американцев.
Она снова опустошила свою рюмку. Стюард ушел, и Малко налил себе солидную дозу коньяка. Длинные пальцы Шарнилар слегка дрожали.
— Почему вы убеждены, что американцы ответственны за то, что с вами произошло? — спросил он.
Шарнилар гневно хлопнула рюмкой по столику, едва не опрокинув бутылку с коньяком.
— Но это очевидно!
— Вовсе нет, — возразил Малко. — Это иранцы, которых обманул ваш муж, а не американцы.
— Правильно, — согласилась она. — Уже несколько месяцев они запугивают меня. Телефонные звонки, анонимные письма, записки, передаваемые через моих знакомых. Но они никогда ничего не делали.
— Они могли изменить тактику, — заметил Малко.
Она бросила на него снисходительный взгляд.
— Когда я прибыла в Нью-Йорк, то получила странное приглашение. Это был человек, назвавшийся важным чиновником государственного департамента. Он захотел поговорить со мной о важном деле. Я согласилась пообедать с ним. Он объяснил мне, что американское правительство хотело бы без огласки получить документы, оставленные моим мужем. И если я соглашусь их отдать, американская полиция гарантирует мне защиту от любой мести со стороны иранцев. Что я смогу получить американский паспорт и заслужить вечную признательность правительства... Как вам нравится такая пакость, а?
— И что было потом?
— Я сказала, что мне надо подумать. Этот человек обещал, что обеспечит мне охрану силами ФБР. Действительно, после этого я часто замечала людей, которые повсюду следовали за мной. Это были американцы.
— А вы больше не видели этого человека?
— Я хотела ему позвонить по телефону, который он дал. Но мне ответили, что никто там его не знает. Потом он мне сам перезвонил. Я ему сказала, что не хочу иметь с ним дело.
27 
