32 
Малко удалось сохранить над собой контроль и дать ей время полностью насытиться. Когда он хотел оставить ее, Шарнилар попыталась удержать его, простонав:
— Нет, останься!
Он взял ее за руку, довел до диванчика и заставил встать на колени, затем, с рассчитанной грубостью, резко опустил ее сатиновые шорты, обнажив роскошный зад. Он медленно начал продвигаться, прижимая рукой ее затылок, склоненный над влажным молескином диванчика, до тех пор, пока она не стала кричать при каждом его мощном ударе. Он ощущал необыкновенную ясность мысли и полностью владел собой. Когда в нем забурлил сок, он отпустил ее затылок, схватил молодую женщину двумя руками за бедра и резко потянул ее к себе. Она кричала все время, пока он предавался наслаждению.
Когда он отстранился, Шарнилар быстро повернулась, по-прежнему без слов, так что рот оказался на уровне живота Малко, и ее губы нежно сомкнулись на нем.
Из-за легкой качки ему было трудно сохранять равновесие, и он обхватил одной рукой ее поясницу. Ее умелый рот угомонился лишь тогда, когда Малко вновь обрел всю свою силу.
Развернувшись, она заняла прежнее положение. При богатом воображении Шарнилар этот жест имел лишь одно значение.
Внутри она была еще горячей, но Малко долго там не задержался. Когда он медленно проник чуть повыше, все тело Шарнилар было охвачено неудержимым трепетом, ее ногти царапали молескин, потом она издала глухой вздох, прежде чем сказать изменившимся голосом:
— Ах, как хорошо! Вскрой-ка меня поглубже.
Он взялся за дело так, что, несмотря на ночной бриз, покрылся потом, побуждаемый Шарнилар, которая безостановочно изгибалась, извивалась, идя ему навстречу. Он снова разлился в ней с неистовым наслаждением.
Полная луна сверкала по-прежнему, и «Экскалибур» тихонько покачивался.
Шарнилар сказала вполголоса, как будто их могли услышать:
— Это именно то, чего мне так хотелось в первый раз, когда я тебя увидела. Я думаю, что если бы ты бросил меня на землю и взял таким образом, даже не занимаясь со мной любовью, то я бы испытала еще большее удовольствие.
— Почему? — не удержался он от вопроса.
Она повернулась к нему своим совершенным профилем.
— Потому что мужчины меня боятся, обращаются со мной, будто я хрустальная, с тех пор как я стала богатой. А мне нужно чувствовать себя самкой, чтобы моим телом пользовались и получали удовольствие. Вот ты-то это понял.
Они отодвинулись друг от друга. Шарнилар сбросила с себя шорты и лифчик и нырнула в черную воду. Малко, раздевшись, последовал за ней.
После нескольких минут, когда они привыкли к воде, она показалась совсем теплой. Они поплавали немного, потом поднялись на борт.
К счастью, в кабине были полотенца. Шарнилар зевнула.
— Я так хорошо чувствую себя, — сказала она. — Во-первых потому, что я еще жива, а во-вторых, ты доставил мне чудесное наслажденье. Ты можешь остаться охранять меня столько времени, сколько захочешь.
Малко не ответил. ЦРУ платило ему совсем не за это.
— А что в этих документах? — спросил он.
— Я думаю, это вещи, касающиеся Хомейни и его друзей.
— Любопытно было бы на них взглянуть, — сказал он.
Шарнилар нагнулась к нему и поцеловала.
— Не прикидывайся наивным, — ответила она. — Их не увидит никто.
— Послушай, — заметил он. — Несколько часов тому назад женщина была убита из-за всей этой истории. Угроза остается. Что ты хочешь сделать, чтобы отвести ее?
— Она исчезнет сама собой.
— Почему ты так уверена?
Она не ответила.
— Ты действительно думаешь, что это американцы?
Она утвердительно кивнула головой. Малко продолжил:
— И ты рассчитываешь на меня, чтобы передать им, что не уступишь?
— Точно так.
— А если ты ошибаешься?
Она пожала плечами.
— Все во власти Аллаха...
Переубедить ее было невозможно. Малко смотрел на нее, опершись на локоть.
— А как тебе видится будущее? — спросил он.
Она сладострастно потянулась.
— Как? Мы проведем несколько приятных дней на этом судне. Потом я отвезу тебя в Сент-Томас, и ты сможешь сказать тем, кто тебя послал, что нет смысла настаивать. Идея убить мою подругу в тот момент, когда ты прибыл сюда, была хитроумна. Они, наверное, думали, что я брошусь в твои объятья ни жива ни мертва от страха и все тебе отдам...
Она говорила искренне.
— Почему же в таком случае ты занималась со мной любовью? — спросил он.
32 
