с удовольствием перечитала 
135 
Таким образом, фотоаппаратам пока не находилось места в мозаике преступлений. Все трое тем не менее продолжали считать, что взял их из Дебориной комнаты Джастин Брук. Однако, где они теперь, оставалось такой же загадкой, как и два дня назад.
Завернув за угол дома с магазином, в котором продавалось старинное серебро, на Ламорна-роуд, они обнаружили, что на деревенских улицах нет ни души. Собственно, это было неудивительно для летнего времени, когда причуды погоды подсказывали отдыхающим дневные занятия. Если в солнечные дни они слонялись по улицам, толпились на берегу, снимали все подряд своими фотоаппаратами, то дождь побуждал их попробовать удачу в азартных играх, насладиться салатом из только что пойманных крабов или утолить жажду местным элем. В холодные дни оживленно было там, где играли в бинго, в ресторанах и пабах.
Естественно, паб «Якорь и роза» не стал исключением. Туда пришли рыбаки, не вышедшие в море из-за непогоды, и люди, приехавшие на денек отдохнуть и искавшие укрытие от дождя. Все они толпились возле стойки.
В других обстоятельствах столь разные люди, запертые в одной норе, вряд ли объединились бы, однако сейчас юный парень с мандолиной в руках, рыбак с ирландской свистулькой и еще один мужчина в шортах, выставивший напоказ незагорелые ноги и игравший на ложках, сломали классовый и прочие барьеры.
В большое окно, выходившее на бухту, было видно, как продубленный всеми ветрами рыбак, едва освещенный наружным светом, провоцировал модно одетого малыша сыграть в «корзинку» [7]. Коричневыми руками он протягивал мальчику веревочку и улыбался щербатым ртом.
– Давай, Дикки. Бери. Ты же умеешь, – подталкивала мама своего сынишку.
Дикки согласился, и послышался довольный смех. Рыбак положил руку на головку мальчика.
– Вот тебе и готовая фотография, – сказал Линли, обращаясь к Деборе.
Они стояли в проеме двери и наблюдали за милой сценкой. Дебора улыбнулась:
– Томми, посмотри, какое у него красивое лицо. Да еще в боковом освещении.
Сент-Джеймс уже поднимался по лестнице в редакцию, Дебора следовала за ним, Линли – за ней.
– Знаешь, – продолжала она, помедлив на лестничной площадке, – мне показалось, что мои фотоаппараты не к месту в Корнуолле. Не спрашивай почему. Я – человек привычек. И, наверно, привыкла снимать в Лондоне. Но, Томми, мне нравится здесь. Куда ни глянь, все можно фотографировать.
Линли устыдился своих сомнений и тоже остановился:
– Деб, я люблю тебя.
У нее смягчилось лицо.
– Я тоже люблю тебя, Томми.
Сент-Джеймс уже открывал дверь редакции. Внутри звонили телефоны, Джулиана Вендейл стучала по клавиатуре компьютера, молодой фотограф начищал полудюжину объективов, разложенных на столе, в одном из закутков совещались трое мужчин и одна женщина. Среди них был и Гарри Кэмбри. На верхней стеклянной части двери виднелось полустершееся слово «Реклама».
Гарри Кэмбри увидел посетителей и прервал совещание. На нем были темные брюки от костюма, белая рубашка и черный галстук. Словно ему обязательно требовалось это объяснить, он сказал:
– Сегодня утром были похороны. В половине девятого.
Странно, подумал Линли, что Нэнси ни словом не упомянула о похоронах, однако теперь ее поведение стало понятнее. Похороны подвели черту под прежней жизнью. Печаль никуда не делась, но принимать потерю стало легче.
– Там было шестеро полицейских, – продолжал Гарри. – Вот и все, что они сделали, не считая, естественно, дурацкого ареста Джона Пенеллина. Как вам это нравится? Джон убил Мика.
– Не исключено, у него был мотив, – отозвался Линли и отдал Гарри связку ключей его сына. – Мик любил наряжаться. Может один мужчина убить из-за этого другого мужчину?
Кэмбри зажал ключи в кулаке и, поглядев на своих сотрудников, понизил голос:
– Значит, вы знаете?
– А вы отлично поработали. Почти все считают Мика таким, каким вы хотели его видеть. Настоящий мужчина. Юбочник.
– А что мне еще оставалось? Черт побери, он все лее был моим сыном. Он был мужчиной.
– Который получал наслаждение, одеваясь женщиной.
– Я не мог с ним ничего поделать. Как ни старался.
– Это давно началось?
Сунув ключи в карман, Кэмбри кивнул:
– Он всю жизнь такой. Я ловил его на этом, бил, выгонял голым на улицу, привязывал к стулу и разрисовывал ему лицо, делал вид, будто собираюсь кастрировать его. Ничего не помогало.
135 
