Особенно,... 
71 
– Томми, мы опоздаем на поезд, – вмешалась леди Хелен.
– Сент-Джеймс, когда ты видел ящик? Вчера? Вечером? Ночью? Когда? Ты был один? Или Дебора?..
– Томми, – позвала леди Хелен.
– Нет. Пусть ответит.
Сент-Джеймс молчал, и Дебора тронула Томми за руку, многозначительно поглядев на леди Хелен.
– Томми, – леди Хелен предприняла третью попытку, – это не…
– Я же сказал, пусть он сам ответит.
Прошло несколько секунд – целая вечность, – прежде чем Сент-Джеймс бесстрастно проговорил:
– Нам с Хелен удалось вчера раздобыть фотографию Мика Кэмбри. Томми, мы были у его отца. И я принес фотографию Деборе перед обедом. Тогда-то я и видел ящик.
Линли смотрел на него во все глаза. Потом тяжело вздохнул.
– Проклятье, – сказал он. – Я прошу прощения. Чертовски глупо получилось. Не понимаю, что на меня нашло.
Сент-Джеймс мог бы улыбнуться. Он мог бы отмахнуться от извинений Линли и рассмеяться, отвергая обидную, но понятную ошибку. Он не сделал ни того, ни другого. Он только посмотрел на Дебору и быстро отвел взгляд.
– Дебора, они очень дорогие? – желая разрядить обстановку, спросила леди Хелен.
– Несколько сотен фунтов.
Дебора отошла к окну и встала к нему спиной, чтобы ее лицо было в тени. Она чувствовала, как кровь стучит у нее в висках, на шее, на щеках, и ей хотелось лишь одного – поплакать.
– Значит, кто-то хочет продать их. Но не в Корнуолле. Во всяком случае, не здесь. Не исключено, что в Бодмине, или Эксетере, или даже в Лондоне. Но сомневаюсь, что ящик, украденный во время обеда, предназначен для продажи. После ареста Джона Пенеллина все очень осложнилось, вы не находите? Все выходили и приходили…
– А не сидели в гостиной, – сказала Дебора.
Она вспомнила о Питере Линли и его злом тосте. Кому, как не Питеру, могло прийти в голову досадить ей? А досадив ей, он досадил и Томми.
Сент-Джеймс посмотрел на часы.
– Отвези Хелен и Дебору на вокзал, – сказал он Линли. – Им все равно нет смысла оставаться тут. Мы попробуем разобраться сами.
– Прекрасно, – отозвалась леди Хелен. – Мне вдруг захотелось вдохнуть лондонский смог.
Она направилась к двери и по дороге коснулась руки Сент-Джеймса, который последовал за ней.
– Саймон, я прошу прощения, – сказал Линли. – Мне нет оправдания.
– Если не считать твоего брата и Пенеллина, усталости и отчаяния. Все в порядке, Томми.
– Ладно. Я чувствую себя дурак дураком.
Сент-Джеймс покачал головой, но лицо у него было несчастное.
– Ничего. Пожалуйста, забудь.
И он вышел из комнаты.
***
Сент-Джеймс сначала увидел, а потом услышал, как его сестра зевает в дверях.
– Ну и вечерок, – проговорила она, входя в столовую и усаживаясь за стол. Подперев рукой голову, она потянулась за кофе, налила его в чашку, добавила сахар. Словно не удосужившись поглядеть в окно, Сидни надела ярко-синие шорты, украшенные серебряными звездами, и коротенькую кофточку. – Ужасные тосты, визит полицейских, арест. Нас вызовут на допрос?
Сидни посмотрела на блюда под крышками, расставленные на буфете, но не пожелала встать и стащила с тарелки брата кусок бекона, который положила на его тост.
– Сид…
– Хм-м-м? – Она придвинула к себе несколько газетных страниц. – Что ты читаешь?
Сент-Джеймс не ответил. Он проглядывал нанруннелский «Споуксмен» и не хотел, чтобы его дергали.
Газета была местная, и по большей части в ней были местные новости. Как бы Мик Кэмбри ни был предан своему изданию, Сент-Джеймс не мог связать его убийство с тем, что он читал: о состоявшейся в Ламорна-Коув свадьбе, об осуждении воришки из Пензанса, о нововведениях на молочной ферме неподалеку от Сэйнт-Бериана. Было здесь и сообщение о постановке «Много шума из ничего». Спортивные новости представляли собой заметку о местном теннисном матче, а что касается преступлений, то речь шла лишь о дорожно-транспортной разборке между водителем грузовика и коровой. В редакторской колонке были кое-какие намеки, но они касались будущего газеты, а не убийства Мика Кэмбри.
Страница вместила в себя две статьи и семь писем. Первая статья была подписана Кэмбри, и в ней говорилось об оружии, которое провозится в Северную Ирландию. В другой статье Джулиана Вендейл писала о национальной программе защиты детей. В письмах, присланных из Пензанса и Нанруннела, были отклики на статьи в предыдущих номерах о расширении городских границ и о школьных проблемах. Все это отражало желание Мика Кэмбри сделать газету более значимой, однако никак не могло стать причиной убийства.
71 
