59 
Вначале, напуганная огромным «Токаревым», Самия чувствовала себя неуверенно, но постепенно привыкла. Малко, согретый борщом, поглаживал кошку, усевшуюся у него на коленях. Время от времени Сильвана Васлец появлялась, чтобы наблюдать за перевоплощением советского генерала.
Малко уже начал считать минуты. Если повезет, то сегодня вечером он будет ужинать в ресторане «Захэр» в Вене. Александра успеет приехать. Чем скорее он избавится от генерала, тем лучше. Уже наготове стоит самолет военно-воздушных сил, чтобы доставить того сначала во Франкфурт, а оттуда — прямо в Вашингтон, на «ферму» для заслушивания официального отчета. Малко наконец сможет поохотиться.
— Теперь усы, — объявила Самия. — Не шевелитесь. С бесконечным терпением она начала наклеивать генералу усы. Он уже больше походил за светлого жителя Среднего Востока.
— Контактные линзы я поставлю в самом конце, поскольку не знаю, сможете ли вы их выдержать. Во всяком случае, на них будет капля новокаина.
— Я уже носил линзы, — откликнулся генерал.
Самия приступила к лицу. Она смоделировала щеки и расширила нос. Работа шла молча. Уверенные и точные жесты хирурга. Постепенно лицо Федора Сторамова приобретало совершенно другой вид. Наконец Самия разогнулась, измученная, но удовлетворенная.
— Думаю, лучше сделать невозможно.
Малко не верил своим глазам. Перед ним сидел человек средиземноморского типа. Круглое лицо, красивая шелковистая борода, темные глаза, широкий нос, загорелая кожа, черные волосы. Она нанесла краску на руки, чтобы они не отличались по цвету от лица.
Малко взял поляроид и сделал несколько снимков. После шестого он остановился, выбрал лучший, обрезал его и открыл паспорт. Две заклепки и сухая печать турецкого посольства. Капля чая позволила «состарить» фотографию. Потом он полистал паспорт и показал его генералу.
— Думаю, что все будет нормально.
Генерал долго рассматривал фото, потом свое отражение в зеркале. Наконец он кивнул:
— Да.
Совершенно неузнаваем. Контактные линзы приглушили блеск глаз, придавая ему сонный вид. Можно сказать, настоящий турок. Самия улыбнулась Малко.
— Надеюсь, что вы не попадетесь, потому что в этом случае я попаду под подозрение. В Софии только я одна могу сделать подобный грим.
Тодор Васлец застыл с кисточкой в руках. Он узнал человека, который наблюдал за ним. Подождав, когда отойдет посетитель, Эмиль Боровой сказал, почти не шевеля губами:
— У меня срочное послание для Клауса. Вы помните, я уже однажды приходил.
Он вежливо улыбался. Тодор Васлец все хорошо помнил.
— Я увижу его только вечером.
— Послушайте, это весьма срочно. На площади есть автомат. Позвоните ему и скажите, чтобы он срочно пришел.
Васлец колебался. Незнакомец тревожил его. В конце концов дело, может быть, действительно важное?
— Подождите меня здесь. Я попытаюсь найти его.
— Пусть он немедленно приходит сюда.
Эмиль Боровой смотрел, как художник поднимается по каменной лестнице. Сердце его сжималось от злой радости.
Через пламя толстой свечи Григорий Вартанян любовался лицом Лейлы Галата, которая многообещающе улыбалась ему. Под столом ее нога обвивала его. Он привел ее в маленький кабинет со сводчатым потолком из красного кирпича, что в ресторане гостиницы «Балкан». Они уже выпили несколько порций мастики и почти две бутылки красного вина. Григорий уже не мог сдерживаться.
Увидев это, Лейла наклонилась к нему, предложив его взгляду свои великолепные груди.
— И куда же теперь ты меня поведешь?
Нельзя же заниматься любовью в ресторане! У Григория готов вариант. За неделю до этого он арестовал поэта, собиравшегося бежать за рубеж, и оставил у себя ключи от его квартиры по улице Хана Крума, дом 35.
— Поехали туда, — сказал он.
Это была маленькая улочка между улицами патриарха Ефимия и маршала Толбухина. Они поднялись пешком на шестой этаж, останавливаясь на каждом, чтобы еще раз обняться. Григорий был на грани. Он открыл дверь. Одна комната с лоджией. Много книг и разных безделушек. Лейла сразу же направилась к большому дивану. Григорий шел следом, истекая слюной. Он сел на диван. Она приблизилась, даже не снимая белой норковой шубы. Большую сумку она поставила рядом на пол.
— Поласкай мои ноги, — предложила Лейла.
Григорий положил ладони на прикрытые нейлоном лодыжки и стал медленно подниматься по икрам, коленям, бедрам, одновременно приподнимая платье. Его пульс участился, когда он добрался до края чулок и коснулся обнаженного тела. Сказочное ощущение!
59 
