Особенно,... 
71 
— Но я не буду жить в Уайтледиз!
— Мне кажется, ты любишь дом больше, чем нас. Так же, как…
Нет, я хотела забыть о том незначительном эпизоде. Но Стирлинг тоже проявил какой-то неестественный интерес к дому. Хотя, возможно, потому, что всю жизнь провел в Австралии и впервые увидел такой старинный особняк.
— Ты не уедешь от нас далеко, — закончила я.
— Он очень честолюбивый. Сомневаюсь, что захочет оставаться только провинциальным врачом. Он намерен переехать в Лондон, пройти специализацию и стать одним из модных и престижных докторов!
— Мне это не приходило в голову. Но даже если так, Лондон не на другом конце света, и мы сможем часто видеться.
— У тебя так легко все получается.
— А потом, вдруг он согласится остаться здесь навсегда. Чем он собирается заниматься?
— Его интересуют такие случаи, как у твоей матери. Болезни духа, — уточнила Люси.
— Мне будет очень грустно, если ты уедешь, но раз это необходимо, ты должна это сделать.
— Моя дорогая Минта. Предоставь мне самой решать свои проблемы.
Я очень удивилась, когда осознала, как многого еще в Люси не понимала. Она была не только спокойной, педантичной и очень разумной, но, оказалось, еще и романтичной. Совершенно очевидно, она не была страстно влюблена в доктора Хантера, но должна была понимать, что брак с ним предоставляет ей прекрасный шанс.
Был туманный ноябрьский день. Стояло полное затишье, и, казалось, все было пропитано промозглой туманной сыростью. Она незримо присутствовала даже в доме.
Все утро Люси работала по дому. Как она только везде успевала. Слуги не возражали, за исключением, пожалуй, одной лишь миссис Гли, ревниво следившей за тем, как вторгаются в ее сферы. Люси обычно составляла меню, через Лиззи посылала его маме, а потом спускалась на кухню и заказывала блюда. Мама никогда на меню не смотрела, но Люси настаивала, чтобы ей его показывали. Люси была прекрасной хозяйкой, и ей нужно было бы иметь свой дом.
Почти все утро я провела в оранжерее. В саду уже доцветали хризантемы, астры, георгины и маргаритки.
Я составляла букеты и думала о том, как это скучно — делать каждый день одно и то же. Я вдыхала слабый аромат осени, исходивший от цветов, и представляла себе, как через много-много лет по-прежнему буду составлять букеты: сначала из первоцветов и нарциссов, потом — из летних цветов, а в декабре — из жимолости и падуба. И по-прежнему — в этой оранжерее, которая когда-то была монастырской темницей, с каменным потолком и маленьким окошком, зарешеченным тремя железными прутьями. Сердце мое рвалось к переменам. Много позже я вспомнила пыл своих устремлений и подумала, как странно, что именно в тот день жизнь моя так резко изменилась.
Разглядывая звездочки маргариток, я видела лишь его глаза, черты надменного лица. Глупо было продолжать вспоминать о незнакомце, которого я встретила случайно и едва ли увижу вновь.
Вошла горничная, чтобы унести цветы и расставить там, где я велела. До завтрака оставался еще целый час, и в другое время я бы еще успела прогуляться по саду, но унылая, сырая погода к этому не располагала. Я сидела в своей комнате, а моя память опять возвращала меня к тому дню, когда ветер принес девичий шарф. Я подумала о маме, которая любила и была любима в этом доме, и о том, что она могла бы быть совсем не похожа на ту женщину, какой ее знали все.
Неужели и я когда-нибудь так же стану брюзжать из-за того, что жизнь прошла стороной?
Приехал доктор Хантер, провел у мамы около получаса, а затем предупредил меня, что хотел бы побеседовать со мной и моим отцом. Мы прошли к папе в кабинет.
— Вы должны понять, — сказал доктор Хантер, — что у леди Кэрдью нет никаких причин отказываться от нормальной жизни. Да, сейчас она совершенно апатична, не выходит из своей комнаты и думает только о своей несуществующей болезни сердца. Я склонен к мысли, что все мы слишком потакали ее капризам и пришло время менять тактику.
Я слушала доктора Хантера и представляла его в изящно обставленных апартаментах в аристократической части Лондона на Харли Стрит. Вот он лечит богатых пациентов, а потом идет домой к Люси, которая будет развлекать именитых врачей блестящей беседой. Мне было приятно думать, что до нашего знакомства она была лишь обычной школьной учительницей. Любопытно, почему Люси все еще не дала ответ доктору Хантеру…
— Мы проведем маленький эксперимент. Пожалуйста, меньше жалости.
71 
