Особенно,... 
57 
– Но мы вернем Англию…
– Прошу вас, – прошептал Чапуи, – не упоминайте об этом.
– Это – наша цель, и мы ее добьемся.
– Когда придет время. О таких вещах никогда не следует говорить вслух. Стоит кому-нибудь услышать, и ваша жизнь не будет стоить и копейки. Церковь надеется на вас. Но пока ваш час не пробил, надо вести дело как можно осторожней, а если понадобится, прибегнуть к хитрости.
– Что вы хотите сказать?
– Что вам нельзя больше оставаться в ссылке. Необходимо каким-то образом… любым способом… оказаться при дворе. Кромвель дрожит от страха за свою жизнь, потому что он первый сказал королю о вашем намерении покориться его воле. Король в таком гневе, что никто не чувствует себя в безопасности. Но это неплохо – значит, он не слишком уверен в себе. Королева Джейн старается его успокоить. Она простосердечна и не может себе даже представить, на что способен ее супруг. Кто-то слышал, как она сказала, что с вашей стороны было очень благородно вступиться за честь матери. На что король ей резко ответил, чтобы она не совалась куда не следует, а подумала бы лучше о своей предшественнице – та сунулась и поплатилась головой. Впервые король с ней говорил так грубо. Это свидетельствует о том, что он не владеет собой.
– Но для нас это хорошо.
– Я бы не сказал. В гневе он способен на все, а его гнев вызван неуверенностью. Его ближайшие советники во главе с Кромвелем вынуждены действовать исходя из ситуации, в которой вы играете ключевую роль. Они готовят документ под названием «Повиновение леди Марии». В нем будут изложены все требования короля, под которыми вам следует подписаться.
– В том числе…
Он кивнул.
– Именно. Вы должны будете признать, что брак вашего отца с вашей матерью не был законным, а также что он – Глава англиканской церкви.
– Я этого не сделаю.
– А вы подумали о последствиях?
– Каких?
– Чем кончили епископ Фишер и сэр Томас Мор, не подписавшие клятву верности главе церкви? Вы сейчас – именно в таком положении.
– Вы хотите сказать, что и меня могут послать на эшафот?
– Вас могут обвинить в государственной измене, что неминуемо влечет за собой смертную казнь.
– Мой отец не пойдет на это.
– Он уже на многое пошел. Сейчас он боится, что народ восстанет и ваше имя будет на знаменах мятежников. Но мы не должны забывать, что его власть ничем не ограничена и он подавит мятеж. Что станет с принцессой Марией в таком случае? А следовательно, и с нашими надеждами на будущее Англии? Вы подумали об этом?
– И что же, по-вашему, мне делать?
– Только одно – подписать документ.
– Предать мать и церковь?
– Папа сможет отпустить вам грехи, в том числе – и грех лжесвидетельства, – уверенно заметил Чапуи. – Императору и Папе будут известны причины, вынудившие вас подписать документ. Я очень советую вам сделать это. У вас нет выбора. В случае отказа у вас, на мой взгляд, мало шансов остаться в живых.
– Только ради того, чтобы сохранить себе жизнь, я не сделаю этого.
– Я в этом никогда и не сомневался. Как вы не сомневаетесь в вашем предназначении. И было бы непростительной ошибкой не подписать документ именно сейчас.
Он прав, думала я. Но как же быть со своей совестью? Я успокаивала себя мыслью, что моя мать поняла бы, что я оказалась в безвыходном положении. Те, кто знал, во имя какой цели я пошла на это, поймут.
И когда мне прислали этот документ, я подписала его твердой рукой, зная, что иначе не достигну своей цели.
* * *
Сложив оружие, я успокоилась и получила те привилегии, какие полагались дочери короля, пусть и незаконнорожденной. Главное, мне была предоставлена свобода видеться и переписываться с кем угодно, при этом никто за мной не следил и не бросал на меня косых взглядов.
Но я все еще мучилась угрызениями совести – что там ни говори, но ведь я совершила страшный грех. Я непрестанно молилась, призывая на помощь Господа, просила мать понять меня и простить, беседуя с ней так, будто она была рядом. Я клялась, что исполню свой долг и верну Англию в лоно католической церкви, когда мой день наступит.
Все, что я делаю, я делаю во имя высшей цели, говорила я себе, – иного выхода у меня нет.
Елизавета с Маргарет Брайан остались в Хансдоне, и я часто их навещала. Я больше не питала к ней ненависти. Разве трехлетний ребенок отвечает за грехи своей матери?! Леди Брайан не могла нарадоваться на малышку, всякий раз засыпая меня новыми рассказами о талантах Елизаветы.
57 
