127 
Внезапно он услышал, как кто-то на улице выкрикнул его имя. Епископ содрогнулся: его узнали! Это не сулило ничего хорошего. Он ускорил шаги. Но за ним уже следовали по пятам, его догоняли.
– Это Степлдон! – услыхал он снова. – Королевский епископ. Тот, кто шпионил за королевой… Держите его!
Он уже был среди враждебно настроенной толпы, но каким-то чудом ему удалось углубиться в боковую аллею, свернуть в другую сторону. Нужно добраться до собора святого Павла, там он найдет верное убежище… Не надо оглядываться… Надо идти вперед…
Но было поздно. Кольцо вокруг него сомкнулось. Лица людей пылали злобой, из отверстых ртов неслись оскорбительные выкрики:
– Предатель епископ!
– Королевский блюдолиз!
– Дружок Диспенсеров!
– Эй, разве мы не знаем, как поступать с такими, как он, даже если они носят рясу священника?
– Или скрывают ее под плащом!
Злорадный, издевательский смех. Злые, насмешливые лица. Безжалостная, беспощадная толпа…
Кто-то сорвал с него плащ. Потом рубашку. Он оказался беспомощным и полуголым в кругу враждебных людей – мужчин, женщин, детей.
– Он предал нашу королеву!
– Изменник и шпион!
Епископ ощутил, как острие кинжала вонзилось в его тело. В грудь, в спину, в лицо. Кровь заливала глаза. Он упал. Его били ногами, прыгали по нему…
Уже откуда-то издалека раздавались все те же крики:
– Предатель!
– Иуда!
– Дружок королевских любимчиков!
– Смерть ему! Смерть!..
Ему казалось, он творит про себя молитву, но он не был уверен в этом… Боль… Ужас… Он знал, что уже умирает, что вскоре умрет… Они убьют его… Им это нравится. Для них одно удовольствие… развлечение…
Толпа тащила его тело по мостовой… Нет, у него уже не было тела – только куски. То, что осталось… Что там за крики? Какая разница, ведь его уже нет… Он уходит… Ушел…
– Сдох! – раздался возглас.
– Чего с ним делать? Бросить тут?
– Отрежем голову и пошлем в подарок нашей королеве… От верных жителей Лондона.
– Эх, сюда бы еще головы Диспенсеров!..
Толпа двинулась к Тауэру, кто-то нес отрезанную голову епископа, с нее капала кровь.
Возле дворца люди потребовали, чтобы королевских детей немедленно передали им – они отправят их туда, где находится мать. Вместе с головой епископа Степлдона.
Таковы были подарки лондонцев своей любимой королеве.
* * *
Посланцы из столицы прибыли в замок Глостер, где находилась Изабелла. В руках одного из них была отрубленная человеческая голова.
Королева вгляделась и вспомнила, что тот, кому она раньше принадлежала, отказался некоторое время назад присоединиться к ее партии и, тайно уехав из Парижа, сообщил королю о всех своих подозрениях.
– Он получил по заслугам, – сказала она.
– Это от жителей Лондона с самыми добрыми пожеланиями, – объяснил один из посланцев.
– Возвращайтесь туда и передайте, что я люблю их всех еще больше, чем раньше, если такое вообще возможно, – сказала Изабелла.
Другой посланец сообщил королеве, что все ее дети взяты из Тауэра, отправлены под надежной охраной сюда и уже прибыли в замок Глостер.
– О, благослови их Бог! – воскликнула она. – Приведите их, я хочу обнять моих детей…
Как они подросли – время летит так быстро! Джону уже десять, Элеонор – восемь, а Джоанне – пять.
Все они прильнули к матери: события последних дней напугали их – в Тауэре поднялась суматоха, отец внезапно уехал куда-то, а потом много людей ворвались в замок, схватили их и сказали, что повезут к матери, которая ждет.
– Да, я ждала вас! – сказала Изабелла. – А люди, доставившие вас сюда, – мои и ваши друзья. Теперь все будет хорошо. Мы будем вместе, скоро вы увидите своего старшего брата Эдуарда. Он ждет не дождется встречи с вами.
– А когда мы увидимся с отцом? – спросил Джон.
– О, сейчас трудно сказать, – небрежно произнесла Изабелла. – Главное, что здесь вы в безопасности и все вместе. И я с вами.
Девочки удовлетворились этим ответом, но Джону хотелось знать подробнее, куда уехал отец и отчего он был такой странный, когда прощался с ними и оставлял их на попечение леди Диспенсер, которая все время плакала, а это ведь означало, что происходит что-то нехорошее, не так ли?.. Правда, Джон их всех успокаивал, говорил, что вскоре они увидят мать и брата Эдуарда, но леди все равно лила слезы, и девочки тоже… Поэтому он хочет понять, что происходит…
Мальчик хотел добавить, но не добавил, что ему немного не по себе от того, как радостно их встретила мать: она никогда раньше – он не помнит такого – не проявляла к нему и к его сестрам такой любви и внимания…
127 
