15 
Маргарет, с трудом сдерживая слезы, недоуменно смотрела на него.
– Ах, вы еще совсем ребенок, – со вздохом произнес Рейнолдс, отходя от нее.
Граф Уорвик, приблизившись к ней, осведомился, не хочет ли она, чтобы он проводил ее во дворец.
– Вашего супруга избрал король в свои провожатые, – вкрадчиво сказал он, – для меня же будет удовольствием проводить вас, миледи.
Оглянувшись, Гавестон увидел, как Маргарет уходит с Уорвиком, и сказал нарочно громко:
– Смотри, Эдуард, Бешеный пес решил оказать внимание моей жене.
Слова и смех, последовавший вслед за этим, донеслись до ушей Уорвика, и лицо его побагровело от злобы. Он знал, что с легкой руки Гавестона некоторые называют его Бешеным псом и причиной тому несчастная привычка брызгать слюной во время разговора, от чего порой в уголках губ появлялась пена.
– Что ж, пускай я бешеный пес, – пробормотал Уорвик. – Но берегись, как бы в один прекрасный момент он не искусал тебя до смерти…
* * *
Как они веселились, как хохотали потом! Уолтер Рейнолдс предложил разыграть пьесу, специально посвященную этому дню, в который надменные лорды были так посрамлены.
– Говорят, – сказал Гавестон, – мои противники никогда уже не оправятся от поражения.
– Во всяком случае, надеюсь, они не замыслят мщения, – сказал король.
– О, я готов хоть завтра снова бросить им вызов! – похвастался Гавестон.
– Я говорю не о турнире, Перро. У них могут быть совсем иные намерения, которые они обсуждают уже в эту минуту.
– Пускай болтают, что хотят. Им больше ничего не остается!
– Боюсь, в запасе у них найдется кое-что и помимо слов.
– Зато со мною ваша любовь, милорд.
– Да, и это чувство у меня лишь к одному человеку!
– Который ничего не боится, милорд!..
– И все же, – вступил в разговор Рейнолдс, – необходимо быть настороже. Ваш кузен Ланкастер, а также «бешеный» Уорвик – серьезные противники. – Представляю, как он брызжет сейчас слюной! – вскричал Гавестон и попытался продемонстрировать это.
– И как Линкольн поглаживает свое жирное брюхо, – с улыбкой сказал король, – и пытается его усовестить с помощью огромного блюда с мясом и бутыли с вином.
– И как Скрипач Ланкастер заставляет всех танцевать под свою музыку! – подхватил Гавестон.
– А бывшие чемпионы зализывают свои раны! – вскричал развеселившийся Рейнолдс.
Когда вошли музыканты, веселье продолжалось. Разыгрывались комические сценки, звучали песенки, были танцы. Маленький литаврист – такой прелестный ребенок! – играл на подаренных ему литаврах.
А потом, оставшись вдвоем, король и Гавестон стали решать, как проведут приближающееся Рождество. Конечно, вдвоем. Конечно, вместе… У Эдуарда есть особый подарок для дорогого Перро, он должен ему понравиться… Конечно, его дорогой Перро будет с волнением предвкушать удовольствие от этого подарка…
Они лежали, наслаждаясь общностью мыслей, близостью друг к другу.
– Мой дорогой мальчик, – произнес потом Гавестон, – ты не забыл, что вскоре тебе предстоит поездка во Францию?
Эдуард надул губы.
– Пожалуйста, Перро, не напоминай мне об этом!
– Но ты же не задержишься надолго. Только выразишь почтение королю Франции и заодно женишься на его дочери. А затем быстренько вернешься к своему Перро. Однако на время твоего отсутствия в стране должен быть временный правитель. Тебе предстоит назначить его перед отъездом.
– Ты же знаешь, кто им будет, Перро. Братец Ланкастер.
– Этот Скрипач! Ну уж нет!
– Но ведь только на короткий срок. Я знаю, он не слишком умен, однако есть кому держать его в узде.
– Дорогой господин, надеюсь, ты не забыл, что я только что одержал верх над тремя так называемыми чемпионами? Этим я показал свое превосходство, не так ли?
– Разумеется, мой Перро.
Гавестон схватил короля за руку. – Тогда дай мне шанс! Мне! Окажи доверие. Разреши принять из твоих рук власть и нести бремя, пока ты будешь вдали от наших берегов. Это принесет облегчение моей душе, уставшей от постоянных унижений.
– Перро! О чем ты говоришь? Они никогда не согласятся.
– Почему, милорд? Кто посмеет оспорить решение короля?
– Они скажут, что Ланкастер имеет все права.
– Пускай говорят, что хотят! В твоей власти назначить регентом кого пожелаешь. И я не ошибусь, если предположу, что ты больше доверяешь мне, чем этому Скрипачу, или Набитому брюху, или даже Бешеному псу. Разве не так?
15 
