50 
Она едва не падала в обморок – от страха и предвкушаемого удовольствия. Два образа в ее мыслях смешивались и становились неотличимы один от другого. Чезаре, Альфонсо. Чезаре, Альфонсо.
От одного из них ей нужно было избавиться. Если бы это удалось, ее страдания уменьшились бы наполовину.
Широко открыв глаза, она все смотрела и смотрела на Чезаре. А Чезаре улыбался – нежно, но в то же время и властно, как будто держал ее за руку и уверенно вел по пути к неизбежному.
Он уехал, и она осталась одна.
Все вокруг теперь выглядело по-другому. У окрестностей замка уже не было прежнего сурового вида. Она часто стояла у окна и смотрела на проступающую в дымке гору Витебро.
Чезаре отправился в путь за новыми победами. Ему предстояло одержать их еще немало, и все они принадлежали ей.
Порой она горько плакала. А порой торжествовала.
Как могла она подумать, что будет жить одна? Они все были членами семьи Борджа, а это значило, что их связывала страсть, неведомая никому другому.
И все-таки ей было страшно.
Самые противоречивые чувства охватывали ее. Она вымыла волосы и приказала привезти свои лучшие платья – но, взглянув в зеркало, была потрясена тем, что увидела в нем. Ей казалось, что глаза выдавали ее тайну.
Ей хотелось быть в Риме, вместе с отцом. Когда-нибудь туда приедет и Чезаре.
Она думала об их семейных узах как о чем-то бесконечно сокровенном, но в то же время и порочном, ужасающем, зловещем. Иногда ей не терпелось еще туже опутать себя этими узами – и мечталось навсегда вырваться из них.
Ее часто посещала одна и та же мысль: я не буду знать покоя до тех пор, пока не сброшу с себя эти путы; мне нужно быть такой же, как все остальные люди. Ах, если бы был жив Альфонсо! Если бы они могли вместе сбежать из Рима и зажить безоблачной, счастливой жизнью!
Размышляя о своем будущем, она содрогалась. Чезаре безжалостно разрушил всю ее скорбную умиротворенность, сделал невыносимым дальнейшее пребывание в замке Непи.
Меньше, чем через месяц после его визита, она позвала слуг и сказала:
– Мой отец разрешил мне вернуться в Рим. Следовательно, готовьтесь к отъезду и постарайтесь не затягивать сборы. Я устала от Непи. Больше не желаю видеть это место.
Когда Лукреция приехала в Рим, Папа встретил ее так, будто ссылка в Непи была не более, чем увеселительной загородной прогулкой. Он не упоминал об Альфонсо и не переставал радоваться возвращению маленького Родриго.
Чезаре со своей армией успешно продвигался к намеченной цели, и Папа пребывал в благодушном настроении.
Как-то раз, прогуливаясь с Лукрецией в садах Ватикана, он заговорил на тему, которая сейчас владела его мыслями.
– Дорогая моя, – сказал он, – ты не сможешь навсегда остаться незамужней женщиной!
– Незамужней я пробыла совсем недолго.
– Достаточно долго… да, вполне достаточно. Видишь ли, есть одна вещь, которая время от времени не дает мне покоя. Дочь моя, я не вечен – и желаю устроить тебе хорошую партию, прежде чем покину вас.
– Хорошая партия может очень быстро оказаться неудачной. Мой опыт говорит о том, что положение замужней женщины – не из прочных.
– Ах, ты молода и красива! На твою руку найдется немало претендентов. Чезаре уверяет, что Луи де Линьи весьма охотно взял бы тебя в жены.
– Отец, я бы весьма неохотно пошла за него… как и за любого другого.
– Но, дитя мое, он же кузен и первый фаворит короля Франции! У него блестящее будущее!
– Дорогой отец, неужто вы хотите, чтобы я оставила вас и уехала во Францию?
Папа немного помолчал, а затем сказал:
– Признаться, в этом обстоятельстве я вижу величайший недостаток брака с Луи. К тому же он хочет получить непомерно огромное приданое и предъявляет немало других фантастических требований.
– Вот и пусть остается ни с чем. А я еще немного поживу с вами.
Он засмеялся вместе с ней и сказал, что не отдаст свою дочь ни за одного из тех мужчин, которые пожелают увезти ее за сотни миль от родного дома.
Однако не прошло и двух дней, как он заговорил с ней о другом предложении. На сей раз внимание Папы привлек Франческо Орсини, герцог Гравинский, который проявлял весьма пылкое желание вступить в этот брак и даже отказался от своей самой лучшей любовницы, что должно было свидетельствовать о серьезности его намерений в отношении дочери святого отца.
– Жаль, что он отказался от нее, – сказала Лукреция. – В этом не было никакой необходимости.
50 
