105 
Шон кивнул, хотя словам этим он не поверил. В тоне, каким Джимми говорил о том, как не любил этого парня, ему послышалось нечто нарочитое, а Шону на допросах приходилось слышать столько вранья, что у него выработался нюх на него, пускай даже внешне вранье это выглядело вполне убедительным.
— Вот так, значит? — сказал Шон. — И другой причины нет?
— Вот так, — сказал Джимми и, оттолкнувшись от стены, направился к двери.
* * *
— По-моему, это правильная идея, — сказал Уайти, стоя с Шоном возле дома. — Постарайся больше общаться с этой семьей, и, может быть, ты выведаешь что-нибудь еще. Кстати, что ты сказал жене Бойла?
— Сказал, что она выглядит напуганной.
— Она ручается за его алиби?
Шон покачал головой:
— Сказала, что спала.
— Но тебе показалось, что она чего-то боится?
Шон поглядел вверх на окна, выходившие на улицу. Он сделал знак Уайти и подбородком указал, куда им пройти подальше. Уайти послушно завернул с ним за угол.
— Она слышала наш разговор насчет машины.
— Черт! — выругался Уайти. — Она расскажет мужу, и он слиняет.
— И куда он денется? Он единственный сын, мать его умерла, близкими друзьями не обзавелся, денег тоже негусто. Вряд ли он сможет колесить по стране, чтобы потом осесть в Уругвае.
— Но позволить себе авиарейс он сможет.
— Сержант, — сказал Шон, — мы не можем ему предъявить ничего!
Сделав шаг назад, Уайти внимательно вгляделся в освещенное уличным фонарем лицо Шона.
— На меня покушаешься, лучший из лучших?
— Просто я не вижу его в качестве виновника этого преступления. Во-первых, отсутствие мотива.
— Его алиби шито белыми нитками, Дивайн. В его версии столько дыр и нестыковок, что, будь она лодкой, она давно была бы уже на дне. Ты сказал, что жена его была напугана. Не раздосадована, не раздражена — напугана.
— Ладно. Она определенно что-то скрывала.
— Ты думаешь, что она действительно спала, когда он вернулся домой?
Шон вспомнил Дейва в их детстве, увидел, как, плача, он влез в эту машину. Увидел маленькую темную фигурку на заднем сиденье, когда машина исчезала за поворотом. Ему хотелось разбить голову об стенку, чтоб прогнать из нее к черту эти образы.
— Нет. Я думаю, она знает, когда он вернулся. А теперь, когда она подслушала наш разговор, она знает, что в тот вечер он был в «Последней капле». И может быть, все подробности вечера, которые не состыковываются в ее голове, она теперь пытается соединить воедино.
— И эти подробности так безумно ее пугают?
— Может быть. Не знаю. — Шон отшвырнул ногой камушек, отвалившийся от фундамента. — Но мне кажется...
— Что?
— Мне кажется, подробности эти крутятся где-то рядом друг с другом, но соединиться не могут. По-моему, чего-то не хватает.
— Ты вправду думаешь, что виновник тут не Бойл?
— Я не сбрасываю его со счетов. И я бы принял эту версию в ту же секунду, если б только мог предположить здесь мотив.
Отступив назад и приподняв одну ногу, Уайти оперся пяткой о фонарь. Он смотрел на Шона с выражением, какое Шон нередко встречал на его лице, когда тот разглядывал свидетелей, в которых не был уверен.
— Согласен, — сказал Уайти. — Отсутствие мотива тревожит и меня. Но не слишком, Шон. Не слишком. Я думаю, что тут существует некая зацепка и с делом этим он связан. Иначе какого черта он нам лжет?
— Ну, брось, — сказал Шон. — Это-то как раз сплошь и рядом. Нам лгут без всякой причины, лгут просто так. А репутацию квартала, где находится «Последняя капля», ты учитываешь? Там по ночам такое делается — и проститутки, и трансвеститы, и всякая шушера. Может, у Дейва в машине был какой-нибудь темный тип и он не хочет, чтобы жена знала. Может, у него есть любовница. Кто знает? Только пока что это даже отдаленно не имеет ничего общего с убийством Кэтрин Маркус.
— Ничего общего, кроме букета всевозможного вранья с его стороны и моего внутреннего чувства, что парень этот нечист.
— Ах, твое внутреннее чувство, — сказал Шон.
— Шон, — произнес Уайти и начал считать по пальцам, загибая их на каждый довод, — этот парень солгал нам насчет времени ухода из бара Макджилса. Солгал, в котором часу он вернулся домой. Он находился на парковке возле «Последней капли», когда жертва уходила оттуда. Он был в двух барах из тех, в которых побывала она, и он пытался это скрыть. У него сильно ушиблена и распухла кисть руки, и он лепечет бог знает какую ерунду о том, как это вышло. Он был знаком с жертвой, а убийца, как все мы согласились, жертву знал. Наконец, он идеально, до чертиков, вписывается в портрет типичного сексуального маньяка: белый, тридцати с лишним лет, плохо устроен материально и, судя по тому, что ты мне вчера поведал, в детстве сам подвергся сексуальному насилию. Ты что, смеешься надо мной? По всем статьям парень этот уже должен быть в тюрьме.
105 
