52 
Роми в смятении закусила губу. Ей предстояло решить, к кому быть лояльной — к живому или к мертвому. Доминик пристально смотрел на нее.
— Ну так как? — настойчиво спросил он. Если рассказать ему, это не послужит гарантией счастья, а Роми слишком перестрадала, чтобы рисковать сейчас всем.
— Я уверена, Доминик, что у тебя немало собственных идей на этот счет, — небрежно ответила она.
Мрачные, противоречивые мысли теснились в его мозгу. Неясные страхи искали себе названия.
— О, разумеется, — холодно сказал он. — В идеях недостатка нет. — Правда? Боже, вот она лежит передо мной, подумал он, подавив готовый вырваться стон. Такая прекрасная и такая чертовски соблазнительная в полузастегнутой мужской рубашке, из-под которой видны ее шелковые чулки и аппетитные полоски голой плоти над ними.
— Не потому ли Марк исключил тебя из своего завещания? — резко спросил он.
Роми вздохнула.
— Он исключил меня из своего завещания, потому что я просила его об этом.
Черные брови приподнялись, придав лицу откровенно недоверчивое выражение.
— О, вот как?
— Да, вот так.
Презрительный тон Доминика задел ее гораздо меньше, чем задело бы его безразличие. Ведь эта потаенная внутренняя борьба, отражавшаяся на холодном и прекрасном лице, определенно показывала, что ему не все равно. Неужели для нее еще не все потеряно?
— Делить там, в сущности, было нечего, — спокойно сказала она ему. Недвижимость так или иначе должна перейти к будущим поколениям. Ее унаследует племянник Марка. А остальное — весьма скромная сумма наличными и драгоценности — потребовалось для оплаты ухода за матерью Марка. Она очень слаба здоровьем и нуждается в круглосуточном уходе…
— Да, я знаю, — мрачно сказал он, и взгляд его серебристых глаз снова обратился к ней. — Твой поступок, Роми, заслуживает всяческого восхищения, но я так и не приблизился к пониманию того, почему…
— Мы физически не выполнили наших супружеских обязанностей? — Роми посмотрела на свои ничем не украшенные руки.
— Вот именно.
Роми думала о Марке и о том, как старалась утешить и ободрить его. О том, как долгими, темными ночами держала его руку в своих, пытаясь отогнать его страхи. Хотя бы в этой малой степени она давала ему то, чего он не мог получить от нее никаким другим путем… Она подняла на Доминика внезапно увлажнившиеся глаза; ее лицо выражало полнейшее смятение.
— Это история Марка, — сказала она.
— А Марк мертв! — Он почти со злобой хлестнул ее словами.
Да. Марк был мертв. И Марк любил ее — в той степени, в какой был вообще способен любить кого бы то ни было. Последнее, что он сказал ей перед смертью, были слова: «Будь счастлива, Роми. Обещай мне». И она ответила сквозь едва сдерживаемые слезы: «Обещаю».
— Я не спала с Марком до того, как мы поженились, — медленно заговорила она.
— В чем мы только что убедились, — резко бросил он; его полуприкрытые веками глаза смотрели подозрительно.
Роми сглотнула.
— Он объяснил это тем, что любит и уважает меня и поэтому хочет подождать до свадьбы.
— Продолжай.
— Я знала, что в наше время большинство людей ведет себя иначе, но почему-то и сама была рада подождать. — Роми снова сглотнула. — Мне казалось, такое решение доказывало, что он очень меня любит. И потом…
Уловив дрожь у нее в голосе, Доминик нахмурился.
— Что потом?
— Я уверилась, что на самом деле хотела подождать. Что у меня не было желания немедленно прыгнуть к нему в постель. Что я не такая легкомысленная, как… как…
— Как твоя мать? — вдруг догадался он, и словно какая-то пелена спала у него с глаз.
— Да. — Роми почти машинально застегнула еще одну пуговицу на рубашке, не замечая, что глаза Доминика неотступно следят за ее движениями. — Потом я встретила тебя. В лифте. Ну, а дальше… дальше ты сам все знаешь.
Она стала яростно тереть глаза тыльной стороной сжатой в кулак руки, и Доминику пришлось подавить в себе желание пересечь комнату и снова заключить ее в объятия.
— Да, — сказал он суровым тоном. — Я знаю, что было дальше. Это воспоминание с тех пор преследует меня повсюду, Роми.
— И меня тоже! — зло откликнулась она. — Или ты и впрямь думаешь, что я вела себя таким образом с каждым симпатичным встречным мужчиной? Ну? Ты думаешь так или нет?
— Нет, — не медля ни секунды, ответил он. — Я так не думаю. Она торопливо смахнула со щеки слезу. — Когда я в тот день вернулась к себе в номер, я не знала, что мне делать. Может быть, я бы даже поговорила с матерью, да только она валялась на кровати мертвецки пьяная. А потом пришел Марк, и я…
52 
