106 
Мерсер согласилась:
— К тому же он тори.
По мнению Мерсер, это был смертный грех. Она клокотала от гнева, если кто-нибудь пытался отвратить Шарлотту от партии вигов.
Они полчаса оживленно судачили о многочисленных пороках дяди Камберленда и нарисовали весьма зловещую картину, что в конце концов их позабавило, и они покатились со смеху, поскольку Мерсер была в тот день в беспечном настроении.
Луиза, услышав их смех, пробормотала, что, похоже, в Ворвик-хаусе царит мисс Элфинстоун, и если не проявить предусмотрительность, вскоре они все окажутся у нее на побегушках.
Миссис Гагарина, вид у которой был еще более болезненный, чем раньше, ответила, что она рада слышать смех милой Шарлотты. Такая жизнь вовсе не для такой резвой девчушки. Пусть хоть немножко порадуется.
Но когда Шарлотта сообщила ей о карикатурах, которые принесла ей миссис Адней, Мерсер неодобрительно поджала губы.
— Мне не нравится миссис Адней, — заявила она.
— Мне тоже, — признала Шарлотта и рассказала Мерсер о завещании.
Вскоре они весело хохотали, однако Мерсер добавила, что Шарлотте не следует разглядывать непристойные карикатуры на родственников, это унижает ее достоинство. Надо было бы сделать миссис Адней строгий выговор за то, что она приносит ей такие карикатуры. Да и вообще было бы лучше сместить миссис Адней с этого поста.
Шарлотта серьезно кивнула.
— Что касается карикатур, — сказала она, — то я только одним глазком взглянула. Но больше не буду, если вы, дорогая Мерсер, не одобряете подобные действия.
Мерсер вновь придала разговору более беспечный оттенок и завела речь о лорде Байроне, который был от нее без ума. Принцессой Шарлоттой Байрон тоже восхищался — однажды он ее видел на каком-то торжестве.
— Я прекрасно его помню! — вскричала Шарлотта. — Это самый красивый мужчина, которого я видела... ну, во всяком случае, один из самых красивых. Он похож на греческого бога, а хромота придает ему пикантность. Говорят, он ужасно безнравственный.
— Ему нужна женщина, — снисходительно произнесла Мерсер, и Шарлотта охотно поверила, что ему, как и ей, нужна Мерсер. Она всем нужна.
— О, Мерсер! — воскликнула принцесса в приливе чувств. — Как я рада, что вы моя подруга!
— Да, от этого вам есть польза, — признала Мерсер. — Я намного старше вас и поэтому способна вам помочь.
***
Принц-регент читал поэму своему другу Шеридану, который был растроган, ибо свято верил в великую власть творчества, особенно если творчеством занимались такие великие люди, как лорд Байрон.
Поэма называлась «Рыдающая девушка».
Рыдай же, дочерь короля!
В упадке царство, и осквернена корона.
Пусть каждая твоя слеза
Смывает грех беспутного отца.
Столь благородна каждая слеза,
Что страждущим приносит облегченье.
Когда-нибудь тебя за каждую слезу
Сторицей наградит улыбками народ.
Принц густо покраснел, и глаза его наполнились слезами гнева.
— Ах, как это напоминает мне безобразную сцену, разыгравшуюся вчера вечером! Подчас у меня возникает впечатление, будто дочь нарочно меня злит.
— Сир, слишком много людей пытаются занять чью-либо сторону, — заметил Шеридан.
— Ей вбивают в голову, что она очень важная персона. Боже мой, да ничего в ней важного нет и не будет, если я приму такое решение.
Шеридан знал, когда следует помалкивать. Было бы настоящим безрассудством напоминать сейчас принцу о том, что Шарлотта — его дочь, и ежели не случится чуда, ежели он не разведется с принцессой Уэльской и не произведет на свет сына, Шарлотта по закону унаследует трон.
— Представляете, что случилось? Я имел беседу с этими мошенниками Греем и Гренвиллем, которые отказались выполнить мой приказ и войти в правительство. Лаудердейл выгораживал их, заявил, что он на их месте подал бы в отставку. Твердил, что он стойкий приверженец партии вигов и будет верен их принципам. И тут, представьте себе, Шарлотта вдруг залилась слезами. Слезами, Шерри! На званом обеде! Ну, как ее воспитывали, а?
Шерри не стал напоминать о том, что проливать слезы это семейная привычка, и сказал лишь, что принцессу следует научить, как нужно себя вести в ее положении.
— Научить... вы правы... и я научу ее! Но вот беда... стоило ей разрыдаться, как этот Байрон уже описал это в стихах и вывел ее в качестве героини, а меня — в качестве негодяя... И теперь вся страна читает эти стихи, можно не сомневаться.
106 
