157 
Это был, конечно, дерзкий поступок. Принцесса встревоженно покосилась на толпу гостей, окружавших ее отца. Его не было видно. Ладно, раз она его не видит, то и он ее, наверное, тоже...
Шарлотта и Ф. начали танцевать. Ф. двигался грациозно и так ловко вел Шарлотту, что она танцевала великолепно, как никогда раньше. Он обращался с ней, как с желанной женщиной, а не с принцессой, за которой следует ухаживать по правилам этикета. Ф. напомнил Шарлотте капитана Гессе, и она вдруг содрогнулась от ужаса, ведь капитан до сих пор не возвратил ее писем... Однако потом решила не портить себе настроение в такой вечер мыслями об этих письмах.
Ф. сказал, что его отец — прусский принц Август и что он сражался с Наполеоном и даже попал в плен.
А он женат? Он представит ее своей жене?
Нет, формально он не женат, хотя у него есть, так сказать, «связь».
Глаза Шарлотты округлились; она смущенно и в то же время довольно захихикала. С ней никто еще никогда так не разговаривал.
— Для человека моего возраста, с моим жизненным опытом, — сказал Ф., — согласитесь, было бы странно, не иметь никого.
Шарлотта сочла, что это верно, и подумала, что если бы отец услышал их разговор, он заволновался бы гораздо больше, чем из-за Леопольда.
Но Ф. — она уже так его про себя называла, — конечно, не пустился бы наутек, испугавшись гнева ее отца. Шарлотта чувствовала, что его, наоборот, это может лишь привлечь.
Ф. рассказал ей о своих приключениях на войне. Он оказался приятным, забавным собеседником. Шарлотта очень жалела, что ей нужно уделить внимание и другим папиным гостям, однако затем все же нашла возможность снова перекинуться с Ф. несколькими фразами.
— Не думайте, — сказал он, — что я буду ждать, пока меня подведут к вам. Мы теперь друзья. Если нам не удастся вскоре встретиться, я вам напишу. Я найду способ насладиться вашим обществом.
— Мой отец не позволит вам приезжать ко мне. Одному принцу он даже велел покинуть Англию, когда тот попросил позволения встретиться со мной.
— Подчас бывает ошибкой просить, когда нужно лишь взять это самому.
Какой он дерзкий!
— Я вам напишу.
— Это письмо могут передать моему отцу.
— О... всегда найдется человек, который мне поможет. Кто-то должен участвовать в заговоре.
— В заговоре! Вы называете это заговором?
— Я настроен увидеться с Вашим Высочеством, даже если мне придется для этого устроить заговор.
Шарлотта рассмеялась. Впервые после того, как Леопольд так позорно бежал, бросив ее, она приободрилась. Вот хотя бы один мужчина, который готов ради нее пойти на риск.
— Кто может передавать мне ваши письма? — спросил Ф.
— Корнелия Найт.
— О, она нам непременно поможет. Я этого добьюсь. Вы ей доверяете?
Благодаря ему все становилось таким восхитительно волнующим!
— Да, я безусловно доверяю Корнелии.
***
Так начался ее роман с Ф. Корнелия была сначала против, но Шарлотта в последнее время держалась с ней так холодно, что Корнелии не терпелось вернуть ее расположение, и она пообещала помочь.
«О, если бы рядом была Мерсер! — думала Шарлотта. — Мы могли бы все обсудить».
Желая успокоить принцессу, Корнелия сказала ей, что раз Шарлотта настроена против брака с принцем Оранским, она вполне могла бы выйти за Ф.: прусский принц для нее — подходящая партия. И то, что она, Корнелия, помогает их тайной переписке, в таком случае получило бы оправдание.
«О Господи! — вздыхала Корнелия. — Надеюсь, Шарлотта не наделала глупостей. Или она позабыла, что писем Гессе так и не удалось пока что вернуть?»
Негодяй Гессе никак не желал присылать их: он придумывал все новые и новые отговорки и держал у себя письма Шарлотты, в которых она Бог знает как далеко могла зайти.
«Да, — думала мисс Найт, — принц Оранский не по вкусу Шарлотте, а она не из тех, кого можно принуждать!»
Таким образом Корнелия пыталась оправдаться, ведь она помогала Шарлотте завязать отношения со светским молодым человеком, который был весьма опытен в любовных делах.
***
Принцесса Уэльская рассвирепела из-за того, что ее не пригласили на торжества, устроенные в честь чужеземных гостей. Муж лишний раз выказал ей свое презрение, и она заявила своей фрейлине, леди Шарлотте Кэмпбелл, что ее терпение подошло к концу.
Мало того, что ее разлучили с собственной дочерью, так еще и лишили возможности участвовать в торжествах! Но что она могла сделать? Только реагировать, как свойственно ее натуре: то есть делать вид, будто ей все это безразлично.
157 
