158 
Каролина часто выезжала в экипаже, и ее встречали бурными изъявлениями радости.
«Не то что Его Высочество принца-регента!» — торжествующе усмехалась она.
Когда же люди выражали свое возмущение тем, что ее разлучили с дочерью, Каролина делала печальное лицо и даже принималась рыдать.
— Позор! — кричала толпа, имея в виду регента. Принцесса Уэльская мечтала уязвить человека, который довел ее до такого состояния, и наконец придумала, как лучше всего это сделать. Регент собирался сопровождать царя в оперу. Она тоже явится туда!
Пока Каролину одевали, она болтала с леди Шарлоттой Кэмпбелл, и даже женщины, давно привыкшие к ее странным нарядам, опешили при виде бархатного платья с таким низким вырезом, что из него высовывалась почти вся грудь.
— А почему бы и нет? — воскликнула принцесса Уэльская. — Это ведь лучшая моя часть, так мне, во всяком случае, говорили.
— Давайте! Давайте! — вскричала она, схватив баночку с румянами. — Намажьте меня как следует. И белил тоже не жалейте. Контраст всегда так эффектно смотрится!
Она взяла сверкающую бриллиантовую корону и водрузила ее на черный курчавый парик.
— Великолепно! — вскричала Каролина. — Ему придется меня заметить, правда? У него не будет другого выхода.
И, словно короны было недостаточно, она прикрепила к волосам огромные черные перья.
— Где Уилли? Вилликин, милый, иди полюбуйся на свою мамочку.
Уилли явился в наряде, расшитом блестками, и фрейлины в ужасе уставились на него.
— Мадам! — вскричала леди Шарлотта. — Вы не можете взять с собой мальчика. Если вы это сделаете, то потеряете симпатию народа. Это будет выглядеть, как если бы...
Каролина посмотрела на Уилли. Фрейлины считали его глупым, потому что он всегда ходил с разинутым ртом, но ей он казался красавцем. Принцесса Уэльская нахмурилась. Они правы. Ах, как бы ей хотелось взять Уилли, досадить регенту. Пусть бы люди говорили: «Интересно, это ее ребенок или нет?» Но Кэмпбелл права. Это неосмотрительно.
— Иди сюда, поцелуй свою мамочку на прощание, любовь моя, — сказала Каролина. — Она скоро вернется к своему сыночку.
Фрейлины облегченно вздохнули. По крайней мере, принцесса не совершит роковой ошибки, не возьмет с собой мальчика. Достаточно будет ее присутствия в опере...
Когда ее благополучно усадили в карету — что было целым делом, учитывая ее пышные юбки и плюмаж, — Каролина расселась на сиденье и, лукаво улыбаясь, предвкушала встречу с регентом.
Вечер обещал быть успешным. Она это сразу поняла, поскольку едва появилась в опере, как люди повскакивали с мест и разразились приветственными криками. Однако Каролина отступила в глубь своей ложи, увидев, что принц-регент и его гости сидят прямо напротив.
— Люди приветствуют вас, мадам, — прошептала леди Шарлотта.
Но Каролина не шелохнулась.
— Жена Полишинеля не должна высовываться в его присутствии, — усмехнувшись, заявила она.
Это поразило фрейлин, которые считали, что она явилась в оперу с единственной целью: смутить регента.
И тут регент вновь продемонстрировал всем свои безукоризненные манеры. Хотя даже мысль о жене была ему отвратительна, и он давно не видел Каролину, Георг не мог сделать вид, будто не подозревает о ее присутствии в опере. Она встал с места и отвесил ей наиэлегантнейший поклон, один из тех, что неизменно вызывали восхищение его подданных, как бы те его ни проклинали.
Люди принялись восхвалять их обоих, и регент злобно заскрежетал зубами. Какая злая насмешка судьбы, что он может снискать их одобрение, только если будет любезен с этой женщиной!
Каролина решила, что вечер удался на славу — еще бы, ведь русский царь не сводил с нее глаз! Он даже вставил в глаз лорнет и откровенно ее разглядывал.
— Ах, какой красавец! — заворковала Каролина. — Ха-ха, я не понимаю, почему бы ему не навестить жену Полишинеля, хотя Полишинель сделал все возможное, чтобы держать его вдали от нее.
Ну и вечер! Когда опера кончилась, люди не уходили, а продолжали прославлять ее. Она несколько раз им поклонилась, надеясь, что регент это заметил... он, разумеется, сделал вид, что нет.
Потом по дороге к карете ее окружили...
— Да здравствует принцесса Уэльская! Хоть бы вам вернули дочку! Позор, что вас разлучили! Да здравствуют Каролина и Шарлотта! Долой их гонителей!
О, это было так приятно...
— Мой добрый народ! — восклицала она. — О, мой добрый, добрый народ!
158 
