50 
— Увы, — вздохнула Шарлотта, — он уже не тот, что прежде.
— Большую часть зверюшек мне удалось спасти, — сказала герцогиня. — Как они перепугались, милые!
Шарлотта улыбнулась и подумала о том, что в ту ужасную ночь герцогиня прежде всего волновалась не за свои драгоценности и даже не за слуг, а за собачек, кошечек и обезьянок.
Герцогиню окружали очень приятные люди, и Шарлотта быстро с ними подружилась. Тетя Фредерика вела однообразную жизнь, и это было очень даже удобно, поскольку Шарлотта всегда знала, где можно застать тетю в тот или иной час. Большую часть дня герцогиня проводила со своими зверюшками, однако она также любила шить, поэтому в хорошую погоду садилась с шитьем во дворе и, не отрываясь от работы, отдавала приказания слугам. Герцогиня принимала живейшее участие в судьбе местных бедняков; заботы о них, шитье и уход за животными — вот что служило наполнением ее жизни.
Герцогиня сказала Шарлотте, что одна из главных обязанностей человека — это заботиться о бедных. Конечно, и молиться о них тоже важно и надо это делать, однако подчас гораздо больше проку бывает от какой-то практической помощи, поэтому Шарлотте следует раздавать часть своих денег беднякам и стараться всегда облегчать участь страждущих.
По приказу герцогини в окрестностях дворца были построены домики, где она поселила людей, которые заботились о рождавшихся щенятах — а им не было числа.
Шарлотта любила сидеть с ней рядом и расспрашивать тетю Фредерику о ее жизни: девочка обожала слушать рассказы о судьбах принцесс. По ее убеждению, на свете не было ничего ужасней их участи, ведь тебя не только заставляют покинуть родной дом и выйти замуж за незнакомца, но и отсылают в чужую, неведомую страну!
— Мне повезло, — заметила однажды Шарлотта. — Я всегда буду жить в Англии, потому что мне суждено стать королевой. А раз мне суждено стать королевой, то я смогу сама выбрать себе мужа.
— Да, это действительно счастье, — согласилась Фредерика. Она говорила с немецким акцентом, и Шарлотте было бы трудно ее понимать, если бы она с раннего детства не привыкла к произношению своей матери. Да и бабушка говорила с небольшим немецким акцентом.
— Ах, я прекрасно помню тот день, когда мне сказали, что я выйду замуж за герцога Йоркского.
— Вы были разочарованы, что это не принц Уэльский, да?
— Я была дочерью прусского монарха и, естественно, мечтала выйти замуж за короля или за принца, который когда-нибудь станет королем.
— Дядя Фред очень хороший.
Фредерика погрустнела. Шарлотту это не удивило. Дядя Фред был не очень-то примерным супругом... хотя обращался с Фредерикой намного лучше, чем отец Шарлотты — с ее матерью.
Шарлотта внимательно вгляделась в лицо тетки. Красотой та не блистала. Слишком уж она малорослая... правда, глаза у нее голубые, а волосы светлые, как и положено немецкой принцессе, однако кожа изрыта оспой, да и зубы гнилые.
Фредерика быстро-быстро заговорила по-французски, и Шарлотте пришлось напряженно вслушиваться, чтобы ее понять. Впрочем, это оказалось не труднее, чем понимать ужасный английский тети Фредерики. Она рассказывала девочке о том, как вышла замуж за герцога и поехала с ним в Англию.
— Это было в тысяча семьсот девяносто первом году, а ты же помнишь, что творилось в то время во Франции. Ах, как жестоко обошелся французский народ с королем и королевой! Толпа порой бывает ужасной силой.
Шарлотта кивнула, вспомнив, как люди окружили ее карету и принялись кричать:
— Нет папизму!
А потом из-за них ей запретили дружить с миссис Фитцгерберт!
— Люди столпились возле нашей кареты, и я испугалась, что нас сейчас убьют, — продолжала герцогиня. — Однако герцог не растерялся. Он обратился к толпе и сказал, что в наших жилах действительно течет королевская кровь, но мы не французы. Такое мужество обезоружило толпу, и нас пропустили. И все-таки мне еще долго казалось, что мой конец близок. Герцог сам сел на козлы — он хотел показать черни, что у него нет королевских замашек.
— А что вы подумали об Англии, когда приехали сюда? Герцогиня улыбнулась.
— Действительность всегда оказывается другой, не такой, как ты себе ее представляешь. Прием у короля... Разве это можно забыть?! Мне сделали высокую прическу... закололи волосы вот здесь и украсили их крепом и перьями, так что голова стала очень увесистой. Я была в серебристо-белом платье с атласными рукавами, на которых сверкали бриллианты. О, оно было таким тяжелым, я умирала от жары! Я вся была серебристо-белой, и на корсаже тоже сияли бриллианты. Я боялась упасть в обморок — так мне было жарко.
50 
