88 
Шон тихо спросил:
— Что случилось с ним, я имею в виду — с Бруно? Лиза закрыла книгу.
— Не знаю. Я хочу сказать, что не знала тогда. Я выяснила позже. — Она задумалась. — Тебе придется подождать, пока я не подойду к урагану.
— Ладно. Тогда что там с этими Тобайасами? Они расстались, верно?
— Только в следующем году. Но я больше не видела Викторию. Джонатан написал Ив о том, что живет в Алзуотере, а Виктория — в лондонском доме, и вскоре после этого Виктория совсем оставила его. Я думаю, что она уехала с кем-то.
— Так у твоей мамы снова появилась надежда?
— Да. Но это случилось не скоро. Я не знаю, как она отнеслась к разводу: они развелись через два года, Ив никогда не делилась со мной своими переживаниями по этому поводу. Я все-таки думаю, что она поняла, какую неправильную политику выбрала.
— Ей следовало бы вести себя более сдержанно, чтобы получить его, — заметил Шон.
— Или более легкомысленно. Если бы она ездила с ним во все эти места, куда он ее приглашал, даже иногда в Лондон; если бы она соглашалась на это, не думаю, что он связался бы с Викторией. Ив была красивее Виктории, и умнее ее, и Тобайас знал ее целую вечность, на ее стороне были все преимущества. За исключением одного: Ив никогда не уезжала из Шроува, даже на уик-энд. — Лиза подняла на него глаза. — А мне тоже следовало вести себя более сдержанно, Шон? Я была легкомысленной, правда? Сразу бросилась в твои объятия.
— О, ты. — Шон рассмеялся и, отложив в сторону гребень, крепко обнял Лизу. — Ты была совершенным ребенком и совсем не умела хитрить.
— Вот как? Мне рассказывать тебе про ураган?
— Подожди минутку, я наполню твой стакан. Есть кое-что, о чем мне хотелось бы узнать сначала. Неужели никто не приехал искать Бруно?
— Кому было искать? Если бы его мать была еще жива, тогда могло быть по-другому. Если бы он заявил, что хочет купить этот дом. Если бы он посетил нотариуса или кого-то, с кем надо иметь дело, когда покупаешь дом. Если бы дом матери еще не был продан и он ждал бы денег. Если бы он по-прежнему жил в тех комнатах над лавкой зеленщика. Но так случилось, что никто не знал, где он живет, и никому не требовалось связаться с ним.
— Дрожь берет, когда начинаешь думать об этом.
— Я вернулась в маленький замок, и все вещи Бруно исчезли: картины, полотна, краски и та куча тряпья. Все это исчезло, и помещение было убрано. Даже потолок, она вымыла потолок и смела паутину вместе с ночной бабочкой.
— То тряпье, чем, по твоему мнению, оно было испачкано? — Шон говорил тихо, неуверенно. — Ты никогда не думала, что это была краска, верно?
— Тогда думала. Теперь я думаю, что это была кровь.
Шон замолчал, его лицо помрачнело. Секунды через две он произнес:
— Тогда расскажи об урагане.
— Сначала еще одно. Та картина, которую Бруно написал с меня, внезапно появилась на стене нашей гостиной. Однажды утром я спустилась вниз, и она там висела. Ив убрала картину заката в Шроуве и повесила там вместо нее мой портрет.
— Зачем она сделала это?
— Не знаю. Портрет не был похож на меня, но, мне кажется, картина ей нравилась. Теперь я добралась до урагана.
Как бы для того, чтобы приободрить ее, ветер швырнул еще одну пригоршню дождя в окно за их спиной. Автоприцеп закачался. В ту ночь дождя не было, Ночь Бури, Урагана, Великого Шторма. Буря была сухой, сухая гроза, пришедшая с Атлантики, принесла с собой соль. На следующий день на окнах Шроува выступила соль, белая, как иней, сухие кристаллы, которые ветер высосал из моря.
— Листья на деревьях еще не облетели, — рассказывала Лиза, — это было хуже всего. Если бы ветви были голые, ураган не вырвал бы с корнем деревья, но они все были покрыты листвой, ведь настоящий листопад начинается лишь в ноябре, и листва превратила верхушки деревьев в громадные паруса.
— А вы были в сторожке, ты и твоя мама?
— Где же нам было быть еще? Мы никогда никуда не уезжали.
Лиза проспала бы все это, хотя вокруг стоял жуткий грохот. В одиннадцать лет дети спят так крепко, что она проспала бы и бомбардировку. Ив разбудила ее. Ив, которая ничего не боялась, была напугана. Она разбудила Лизу за компанию, чтобы рядом была живая душа, чтобы не чувствовать себя одинокой, когда вокруг мир распадается на части.
Ураган налетел в начале пятого утра, когда было совсем темно и ветер ревел в долине, как невидимый поезд, поезд-привидение. Настоящий поезд, который когда-то проезжал по долине, не производил такого страшного шума, как этот. У них еще горело электричество, когда Лиза спустилась вниз, протирая глаза, оглядываясь вокруг, но свет погас, когда она вошла в гостиную. Где-то там ветер повалил линию электропередачи.
88 
