63 
Пока графиня произносила эти слова, глаза ее блуждали по комнате, выхватывая то одушевленные, то неодушевленные объекты. Полый звук каждого слова противоречил взгляду, непослушному движению губ и челюсти. Слова внушали веру, а подсознание боролось с непереносимой уверенностью: никого у нее больше нет, вечное одиночество. И Анна, вслед за графиней обводя взглядом эти наряды и прически, накрашенные губы, жадные зубы, подвижные языки в разверстых устах, прислушиваясь к неумолчной болтовне в комнате, вдруг подумала: вот так выглядит мертвая плоть, с таким звуком впивается в кость мясницкая пила.
Очередной слуга сообщил, что машины за гостями прибыли. Анна проводила графиню до автомобиля, помогла ей сесть. Когда она закрывала дверцу, графиня, подавшись вперед, неожиданно схватила ее за руку.
— Осторожнее с сеньором Уилширом, — шепнула она, — а то Мафалда устроит, чтобы вас выслали, как Джуди Лаверн.
Графиня выпустила ее руку, и Анна захлопнула дверь. Автомобиль графини отъехал вслед за остальными, усталое, плохо освещенное лицо не обернулось к Анне проститься. Ночь, прибежище несчастных, поглотило одинокую женщину, суля ей несколько часов передышки до наступления нового, непереносимо яркого дня.
Обойдя Уилшира, который провожал задержавшихся гостей, Анна уединилась на задней террасе и выкурила еще одну сигарету. Здесь было неуютно: слишком светло, и множество чужих жизней обступало ее со всех сторон. Отъехал последний автомобиль. Фасадное освещение растворялось во тьме сада, его тонкие оранжевые нити дрожали в темноте, словно стайка светляков. Анна почувствовала запах сигары, потом увидела, как упал комочек пепла с красным угольком. Напротив нее, невесть откуда взявшись, сидел Уилшир, лениво скрестив ноги; слабая подсветка со стороны дома выхватила из темноты край поднесенного к губам стакана.
— Еще один долгий день в раю, — пробормотал он, до краев переполненный приторной сладостью знойного вечера.
Анна промолчала, мрачные события этого дня все еще не улеглись в ее сознании, трудно было свести их к какому-то балансу, а уж тем более вывести положительный итог — и был ли он? Слишком много всего произошло за долгий день в раю, слишком многое требовалось обдумать. Вот что значит быть взрослым. Сколько-то удастся продержаться, плывя против течения событий и разговоров, но быстро выбьешься из сил, и все волны нахлынут разом. И наступит момент — как это произошло с графиней, — когда волны сточат тебя до песка, пусть природа твоя из крепкой скалы.
— О чем задумались? — процедил Уилшир.
— Вот о чем я думала, — начала Анна, едва не топнув ногой в раздражении. — Я все пытаюсь понять, с какой стати вы заставляете меня одеваться как Джуди Лаверн?
Вопрос вылетел из ее рта неотшлифованным, грубым, и Анна с немым изумлением следила за тем, как слоги и звуки — они казались ей вращающимися в воздухе буквами с заостренными краями — бьют в оставшееся в тени лицо.
Повисло долгое молчание, только сверчки стрекотали где-то в кустах, и присутствие Уилшира становилось все более ощутимым, все ярче разгорался огонек его сигары, когда он втягивал в себя дым.
— Я тоскую по ней, — сказал он.
— Что с ней сталось? — спросила Анна, не смягчая голоса, все еще обозленная, и, не дождавшись ответа, продолжала: — Тут разногласия возникли. Сперва мне сказали, будто ее депортировали, а за ужином выяснилось, что Джуди погибла в аварии.
— Да, конечно, — пробормотал Уилшир с трудом; что мешало ему говорить внятно — резкий дым сигары или спазм, сдавивший горло? — Она погибла… в автомобильной аварии.
Куполом собора опускается на город тьма, журнальный столик превратился в исповедальню. Вдали, на высоком дереве, пробует голос соловей; задребезжал, перемещаясь по столу, стакан Уилшира. Спиралью дыма растворяется в ночи сигара.
— Мы поссорились, — заговорил Уилшир. — Мы были в том доме, в Пе-да-Серра. Весь день катались верхом, потом начали пить. Я пил виски, она, как всегда, бренди. Спиртное ударило нам в голову, мы заспорили… Даже не помню из-за чего. Она приехала на своей машине, так что, когда ей стало невтерпеж, она попросту хлопнула дверью, села за руль и уехала. Я поехал следом. Она прекрасно водила машину — в трезвом состоянии. Я давал ей свой «бентли» совершенно спокойно. Но тут она была пьяна, да еще и обозлена в придачу. Она погнала слишком быстро, по горной дороге. Не вписалась в крутой поворот, и машина слетела с обрыва. Там ужасная высота. Даже если бы бензобак не вспыхнул, она бы все равно…
63 
