105 
— Теперь я понимаю, что тебя интересует. Скажи мне, что ты обнаружила.
— Ничего… или почти ничего.
— Часто ли ты видишь очаровательную Мирабель?
— Время от времени.
— И она действительно так обворожительна?
— Она очень красива. Мы её видели, помнишь, когда нас задержали овцы. Ты должен признать, что внешность у неё впечатляющая.
— Хм.
— Я вижусь с ней, только когда того требуют мои обязанности гувернантки. Она дала мне понять, что очень довольна мной. Очевидно, я единственная, кому удалось сделать из её дочери более-менее воспитанного ребенка. Вообще-то это было довольно легко. С самого начала она знала, что я пришла не из-за того, что мне нужна работа. И я пригрозила ей, что уйду, если мне будет с ней трудно. Просто удивительно, какая сила заключается в безразличии.
— Я это всегда знал. Вот почему я притворяюсь, что мне всё безразлично.
Я поставила локти на стол и внимательно посмотрела на него.
— Да, Лукас. А на самом деле ты не такой безразличный, как кажется.
— Но к одному я точно безразличен. К твоей работе в качестве гувернантки. Мне это действительно не нравится. И я не могу притворяться. Расскажи мне поподробнее об этих людях. Они хорошо с тобой обращаются?
— Просто безупречно. Я могу брать выходной в любое время, и, как видишь, для меня подобрали лошадь — великолепную кобылу по кличке Голди. — Я улыбнулась, я была так счастлива, что встретилась с Лукасом.
— Звучит очень мило, — сказал он.
— Знаешь, леди Пэрриваль хочет, чтобы я поняла, что они относятся ко мне не как к обычной гувернантке. Я ведь дочь профессора и всё такое. Мне это напоминает то время, когда к нам пришла Фелисити. Очень похоже.
— Только ей больше повезло с ученицей.
— Милая Фелисити. Мы подружились с самого начала.
— Ты рассказала ей о своих успехах?
— Ещё нет. На самом деле прошло ещё так мало времени. Я ей напишу. Сначала мне хотелось привыкнуть. Я рассказала тебе о молодой леди Пэрриваль, а там есть ещё и пожилая. Мне всегда казалось, что там живёт только одна леди Пэрриваль, я так поняла из газет. Мирабель просто великолепна, и Тристан тоже.
— Вы уже познакомились?
— Только очень поверхностно, но именно он предложил мне лошадь. А ещё мне дали понять, что пригласят меня на обед.
— Чаевые хорошей гувернантке… не очень важный обед, где нечётное количество гостей.
— Я думаю, что всё-таки будет обед по важному поводу. Они собираются пригласить вас с Карлтоном. Только отложили это на время из-за гибели Терезы.
Я увидела в его глазах интерес.
— Значит, нас пригласят друг для друга?
— Ведь ты примешь их приглашение, Лукас?
— Скорее всего, да.
— Карлтону стало хоть немного получше?
Он пожал плечами.
— Не думаю, что он вообще когда-нибудь смирится с этим. Мы, Лоримеры, очень преданные.
— Бедный Карлтон. Мне очень жаль его.
— Я чувствую себя виноватым. Я завидовал ему, даже говорил себе: «Почему только у него всё получается? Почему у меня всё не так? А теперь он в худшем положении, чем я. У меня всего лишь больна нога, а он потерял человека, который значил для него больше всего на свете. Мне хотелось бы что-нибудь для него сделать, но я не знаю, что.
— Возможно, он снова женится.
— Для него это было бы лучше. Ему нужна жена. Но если это случится, то только в далёком будущем. Тренкорн сейчас совсем не похож на счастливый дом. Если бы ты вернулась, то несколько скрасила бы атмосферу.
— А как дети?
— Они слишком малы, чтобы долго предаваться горю. Хотя они до сих пор иногда плачут и зовут свою маму… потом забывают. Нянюшка Крокет великолепно с ними управляется, но я никогда не прощу ей то, что она сосватала тебя на этом место. И что заставило её это сделать?
Я вспыхнула от его пристального взгляда.
— Должна же быть какая-то причина? — продолжал он.
Я твердила себе: объясни, он это заслуживает.
Но я не могла.
Потом он сказал:
— Думаю, что я понял. Мы никогда уже не будем прежними. Я вспоминаю нашу первую встречу. Мы были тогда совсем другими. Ты помнишь, какой я был в то время?
— Да, очень хорошо помню.
— И сильно я изменился?
— Да.
— Ты тоже изменилась. Тогда ты ходила в школу… была очень молода, непоседлива, наивна. А потом, на корабле… мы любили сидеть на палубе и разговаривать. Помнишь мадеру? Мы тогда ещё не знали, что с нами произойдёт такая чудовищная вещь. — Он говорил, а я заново переживала случившееся. — Извини, — сказал Лукас. — Мне не следовало напоминать тебе. Надо забыть об этом как можно скорее.
105 
