101 
Он не позволял себе недооценивать короля. Карл был ленив. Как однажды выразился Бекингем, «он бы смог, если бы захотел», и никогда еще Бекингем не был так прав. А вот бедный Иаков Йоркский, следуя определению Бекингема же, «был бы не прочь, если бы смог». Надо было вести себя осторожно в отношениях с ленивым Карлом и домогавшимся власти Иаковом.
— Карл ему как-то сказал:
— Я считаю, что вы самый коварный пес в Англии.
Шафтсбери, язык которого не отставал от его живого ума, тут же ответил резко и остроумно:
— Если вашему величеству нравится иметь такого подданного, то полагаю, что я такой.
Карл никогда не мог устоять против притягательности остроумного перебежчика; он знал, что «Маленькая честность»— человек бессовестный, но в те же время уважал его за сообразительность. В своих постоянных схватках с парламентом он должен быть особенно осторожен с такими людьми, как Шафтсбери.
Нелл, только наблюдавшая со стороны и мало разбиравшаяся в политике, воспринимала Данби как личного врага, потому что он и Луиза были друзьями, Бекингем же друг Шафтсбери, мог обратить на нее внимание короля, поэтому она считала Бекингема своим другом. Отчаянный Рочестер был другом Бекингема и из-за этого склонен был поддерживать партию Шафтсбери. Поэтому эти люди бывали у нее в доме, сидели за ее столом и обсуждали свой планы. В соответствии с одним из таких планов, рождавшимся в живом уме Шафтсбери, Монмута следовало провозгласить законным наследником и после смерти короля посадить на трон в качестве марионетки, послушной его распоряжениям; Шафтсбери и Бекингем были ярыми врагами герцога Йоркского.
Монмут тоже бывал на вечерах у Нелл, и между ними сама собой возникала взаимная симпатия. Нелл продолжала называть гордого молодого человека принцем Задавалой и Претендентом, но Монмут был вынужден смириться с этими наскоками на свое достоинство и просто называл их «словечками Нелл».
Карл знал о приятелях-вигах Нелл, но он знал и Нелл. Как женщина она была абсолютно преданна ему. Она видела в нем не только короля, но каким то образом, что было ее неподражаемым свойством, заставляла его чувствовать себя наполовину ее мужем, а наполовину — сыном. Она была всегда готова отдаться страсти, но и материнский инстинкт никогда не покидал ее, и Карл знал, что Нелл была единственным человеком в королевстве, любившим его абсолютно бескорыстно. Правда, временами она становилась назойливой: требовала то титулы сыновьям, то великолепный титул себе. Но он всегда помнил, что все это началось только после рождения сыновей. Это был тот самый материнский инстинкт, который и теперь заставлял ее вести себя таким образом. Почести необходимы ей для ее сыновей: она хотела, чтобы мальчики не стыдились своей матери.
Он не делал попытки прекратить вечеринки, устраиваемые ею для людей, которые, как он знал, пытались уничтожить догмат о священном праве королей. А Нелл была беззаботна, она не осознавала, что вмешивается в высокую политику. Часто, того не сознавая, она сообщала гостям обрывки полезных сведений. Его любовь к ней, как и ее к нему, не угасала, а продолжала гореть ровным пламенем независимо от того, что он временами чувствовал по отношению к другим женщинам.
Что касается Луизы, то его чувства к ней после их вынужденной разлуки изменились. Она забыла о своих благородных манерах, когда поняла, что заразилась этой болезнью. Она в бешенстве поносила его, оказалось необходимым преподнести ей солидный подарок, чтобы умиротворить рассвирепевшую женщину Она заявила, что ничто не может ее успокоить после потери здоровья и ужасного унижения, переживаемого из-за болезни такого рода, а он был уверен, что ее манера раздражаться, ее гнев и ругань мешали успешному выздоровлению.
Он был бы не так уж и огорчен, если бы Луиза вдруг сообщила ему, что собирается вернуться во Францию. Но сам он, конечно, не мог предложить ей такого. Это бы оскорбило Людовика, и он пока не решался на такой шаг. К тому же, пусть Людовик думает, что у него есть шпионка — под самым боком у короля Англии…
Карл стал использовать в своих отношениях с Луизой обычную для него тактику. Он успокаивал и обещал, но это отнюдь не означало, что он сдержит свои обещания.
Он размышлял обо всех этих вопросах во время посещения скачек в Ньюмаркете и на рыбалке в Виндзоре, или гуляя в Сент-Джемском парке и подкармливая уток — его собачки в это время не отходили от него ни на шаг, — или прогуливаясь с острословами и дамами, которые ему нравились.
101 
