64 
Иаков, герцог Йоркский, находился под подозрением. Он не объявил себя католиком открыто, но то, что он не посещает церковь, свидетельствовало о его сомнениях в отношении религии. Слухи множились. Монмуту и его друзьям оставалось лишь способствовать их распространению.
Тем временем Монмут предавался удовольствиям. В этом отношении он был ненасытен. Он, как и его отец, увлекался женщинами, однако, ему не хватало добродушной терпимости его отца. Карл не заблуждался относительно своего положения, Монмут же, напротив, считал себя пупом земли. Карлу не было необходимости приукрашать свою сущность, потому что все его предки были королями Шотландии, Англии и Франции. Его происхождение было безупречно королевским. Монмуту же приходилось помнить не только о своих предках со стороны отца, но и по материнской линии; и хотя он был сыном короля, многие утверждали, что ему никогда не носить королевской короны. У него было жгучее желание убрать с дороги всякого, кто окажется на пути его честолюбивых желаний. Это обстоятельство оказывало постоянное влияние на его жизнь. Он получил не самое лучшее образование, из провинциального дворянина вдруг превратился в заласканного юношу при дворе своего отца-короля. И эта перемена в жизни вскружила ему голову, окончательно лишив его способности рассуждать здраво.
Поэтому он и метался, бушевал, заносился и таким образом приобрел множество врагов, а те, кто ходили у него в друзьях, по сути были либо врагами герцога Йоркского, либо надеялись на благосклонность короля, так как он любил сына.
Все время Монмута уходило на гадалок, на заботы о своей внешности, на поиск рецептов по уходу за кожей, по сохранению белизны зубов и блеска черных волос, так великолепно контрастировавших с его нежной светлой кожей. Его привлекала военная служба. Он хотел бы прославиться на этом поприще и осуществить великие завоевания. Он представлял себя проезжающим по улицам Лондона в ореоле военной славы, ему казалось, что в этом случае народ оценил бы его по достоинству и вместе с криками «Долой католика — герцога Йоркского» раздавались бы крики «Да здравствует протестант — герцог Монмут!»
Уже семь лет он был женат на миниатюрной герцогине Бакли, шотландской наследнице очень большого состояния, которую отец выбрал для своего обожаемого Джемми. Монмуту было тогда четырнадцать лет; Анне, его малютке-невесте, — двенадцать. Он часто вспоминал, как его любящий отец веселился на церемонии проводов их в постель вместе, приказав тем не менее, чтобы их в ней не оставляли, так как они еще слишком молоды.
Супружество оказалось не слишком счастливым. Но Анна Скотт гордилась своим положением. Монмут считал ее черствой. Она ничем не выдавала своего огорчения буйным поведением мужа, некоторые утверждали, что она тверда, как гранитные скалы ее родины.
Монмут обхаживал фрейлину королевы Марию Кирке. Делал он это не потому, что она привлекала его более других, но он слышал, что его дядя, герцог Йоркский, был увлечен этой дамой и пытался ухаживать за ней своим по обыкновению медлительным, нерешительным образом.
Этого было достаточно, чтобы воспламенить юного Монмута, так как демонстрировать свое превосходство над дядей стало для него постоянной потребностью. Он должен делать это постоянно, чтобы все — в том числе Иаков, герцог Йоркский, — осознали, что, если король Карл умрет, не имея законных детей, Иаковом II должен стать не Иаков, герцог Йоркский, но Иаков, герцог Монмут.
И вот теперь, расхаживая по своим апартаментам, он напыщенно разглагольствовал со своими приятелями по поводу того, что он называл оскорблением королевской власти.
У него находились сэр Томас Сэндис и капитан О'Брайен. Он пригласил их к себе с тем, чтобы они помогли ему осуществить безумный план, который он обдумывал. Его самые близкие друзья, юные герцоги Албемэрль и Сомерсет, слушали излияния Джемми, развалившись на диване у окна.
— Отец слишком беспечен! — воскликнул Монмут. — Он позволяет подданным оскорблять себя. Что он делает? Он пожимает плечами и смеется!.. Такое отношение облегчает жизнь, но за нахальство следует наказывать.
— Добродушие его величества — одна из причин, по которой подданные любят его, — высказал свое предположение Албемэрль.
— Король должен быть королем! — самоуверенно возразил Монмут.
На это никто ничего не ответил. Монмут как обожаемый сын имел право критиковать своего отца, у них этого права не было.
64 
