36 
Через неделю, когда мои подруги сочли, что дальнейшее покрывание моего отсутствия в колледже отрицательно скажется на их репутации, Гертон забил тревогу. Старший куратор позвонил моим родителям. Родители позвонили в полицию. Единственная зацепка, которую они дали копам, был «Джулипс» в Сохо, но я была совершеннолетней, и поскольку женских трупов, подходящих под мое описание, Темза перед тем на берег не выбрасывала, а ИРА переключилась на закладывание бомб в машины, универмаги и под скамейки в метро, то полицейские не бросились, словно гончие, на мои поиски. Поэтому прошли три недели, прежде чем мать нарисовалась под ручку с папой.
Я здорово разозлилась, когда они там появились. Шел уже девятый час вечера, а я пила с четырех. Услышав стук в дверь, я подумала, что пришел портье за платой. Он приходил уже дважды, Я сказала ему, что деньгами занимается Ричи. Сказала, что ему придется подождать. Но он принадлежал к этим настырным колониалам — угодливым и угрожающим одновременно, — и отделаться от него было непросто.
Я распахнула дверь, готовая к сражению, и увидела родителей. Как сейчас их помню: мать вырядилась в очередное из этих своих облегающих платьев, которые с вариациями носила с тех пор, как Джеки Кеннеди завела на них моду, папа в костюме и при галстуке, словно светский визит наносит.
Уверена, мать по сей день помнит мой тогдашний вид: в севшей футболке Ричи на голое тело. Не знаю, что она ожидала увидеть в «Коммодоре», приехав туда в тот вечер, но по ее лицу стало ясно, что она не предполагала, что дверь ей откроет Лив Уайтлоу Оторва.
— Оливия! Боже мой, — сказала она. Папа посмотрел на меня, опустил взгляд, посмотрел снова. Казалось, он съежился внутри своей одежды.
Я стояла на пороге, одной рукой держась за дверную ручку, другой — за косяк.
— В чем проблема? — поинтересовалась я тоном жертвы смертельной скуки. Я понимала, что мне предстоит — обвинения, слезы и сеанс обработки, не говоря уже о попытке увезти меня из «Коммодора», — я понимала, что все это будет невыразимо скучно.
— Что с тобой стряслось? — спросила она.
— Я встретила парня. Мы вместе. Вот и все.
— Звонили из колледжа, — сказала она. — Твои наставники возмущены. Твои подруги места себе не находят от тревоги.
— Кембридж меня больше не интересует.
— Твое образование, твое будущее, твоя жизнь, — напомнила мать. Говорила она осторожно. — О чем, скажи на милость, ты думаешь?
Я вытянула губы.
— О чем думаю? М-м-м… О том, как трахнусь с Ричи Брюстером, как только он придет.
Мать словно выросла. Папа уставился в пол. Он шевельнул губами, словно говоря что-то.
— Что, папуля? — спросила я и, выгнув спину, прислонилась к дверному косяку. Однако я по-прежнему не выпускала дверной ручки. Дурой я не была. Пусти мою мать в эту комнату, и моя жизнь с Ричи окончится. Но, оказывается, она шла другим курсом, опираясь на здравый смысл и надежду Привести Оливию В Чувство. Она сказала:
— Мы разговаривали с ректором колледжа и старшим куратором. Они возьмут тебя назад, на испытательный срок. Тебе нужно собрать вещи.
— Нет.
— Оливия…
— Ты что, не поняла? Я его люблю. Он любит меня. Мы здесь живем.
— Это не жизнь. — Она посмотрела по сторонам, словно оценивая потенциальную способность коридора обеспечить мое образование и будущее. Заговорив снова, она попыталась вразумить меня. — У тебя нет опыта. Тебя соблазнили. Вполне понятно, что ты считаешь себя влюбленной в этого мужчину и думаешь, будто и он тебя любит. Но это… То, что ты получаешь здесь, Оливия… — Я видела, что она старается не сорваться. Строит из себя эдакую Мать года. Но для роли заботливой матери она вышла на авансцену слишком поздно. Видя это, я почувствовала, как завожусь.
— Да? — произнесла я. — Что я здесь получаю?
— Всего лишь дешевый джин в обмен на секс. Ты должна это понимать.
— А я понимаю, — сказала я, прищуриваясь, потому что от света в коридоре у меня начало резать глаза, — лишь то, что получаю здесь гораздо больше, чем вы можете представить. Но ведь трудно ожидать чуда понимания, не так ли? И вы не такие уж доки по части страсти.
— Ливи, — проговорил отец и поднял голову.
— Ты слишком много выпила, — сказала мать. — Это мешает тебе ясно мыслить. — Она прижала пальцы к виску и на мгновение закрыла глаза. Я знала эти симптомы. Она сражалась с мигренью. Еще несколько минут — и победа останется за мной. — Мы позвоним в колледж завтра утром или послезавтра. А сейчас нам нужно, чтобы ты поехала домой.
36 
