13 
На сквер въехало несколько верховых, появились люди с носилками. Я заткнула уши, когда раздался выстрел. Так было лучше для лошади, я понимала это. Она, по-видимому, была так сильно ранена, что не могла поправиться.
Прибыла полиция и очистила прилегающие к скверу улицы. Мы все затихли. Какое окончание счастливого дня!
Капитан Кармайкл попытался вернуть радостное настроение, но это ему не удалось.
— Такова жизнь, — грустно сказал он.
Экипаж заехал за нами, когда день уже клонился к вечеру. Мама села между Оливией и мной, обняв нас за плечи.
— Постараемся сохранить только приятные воспоминания, — предложила она. — Ведь было замечательно, не правда ли? До того, как…
Мы согласились, что все было замечательно.
— Ведь вы видели королеву и всех этих королей и принцев. Это невозможно забыть, верно? Не будем больше думать о том печальном происшествии, так будет лучше. Не будем даже говорить об этом… ни с кем.
И снова мы согласились, что так будет лучше.
На следующий день мисс Белл повела нас на прогулку в парк. Там, всюду стояли палатки для бедных детей. Всего их собралось тридцать тысяч. Под звуки военных оркестров каждому ребенку дали булочку с изюмом и кружку молока. Кружки были сувенирные с надписями, прославлявшими королеву.
— Они навсегда запомнят этот день, — сказала мисс Белл. — Как и все мы.
И она заговорила о королях и принцах, рассказала о странах, откуда они приехали. Она обладала настоящим талантом обращать каждое событие в поучительный урок.
Все это было очень интересно, и мы с Оливией ни словом не упомянули о вчерашнем несчастном случае. Я слышала утром, как некоторые слуги обсуждали происшествие.
— Послушай, а ты знаешь, что случилось вчера во время праздника? — говорила одна из горничных. — Страшное несчастье где-то около площади Ватерлоо. Там одна лошадь взбесилась… сотни людей были ранены, и их пришлось отвезти в больницу.
— Лошадей, — ответил собеседник говорившей, — нельзя пускать на улицы. Нужно это запретить.
— А как, по-твоему, можно обойтись без них?
— Нельзя допускать, чтобы они пугались, вот что! Тогда с ними нельзя справиться.
Я удержалась от искушения вступить в беседу и рассказать, что я видела все это своими глазами. В глубине души я чувствовала, что это было бы опасно…
Это случилось в конце дня. Мама, я думаю, одевалась к обеду. Гостей в тот вечер не ждали, но и в таких случаях у нее уходило много времени на сборы. Они с отцом должны были обедать вдвоем за большим столом, за которым мне еще не приходилось сидеть. Оливия говорила, что, когда мы начнем «выезжать в свет», то есть после того, как нам исполнится семнадцать лет, мы будем обедать с родителями. Я любила поесть и не могла себе представить ничего, что могло бы так радикально лишить меня аппетита, как присутствие отца за столом. Но произойти это должно было в далеком будущем, поэтому не очень меня беспокоило.
Было, вероятно, около семи часов. Я направлялась в классную комнату, где мы обедали с мисс Белл, а также съедали по ломтику хлеба с маслом и выпивали по чашке молока, перед тем как лечь спать. К своему ужасу я вдруг оказалась лицом к лицу с отцом. Я почти наткнулась на него и поэтому резко отпрянула, когда он вдруг возник передо мной.
— О, — сказал он. — Кэролайн.
Казалось, ему нужно было немного подумать, чтобы вспомнить мое имя.
— Добрый вечер, папа, — ответила я.
— Ты, кажется, очень спешишь?
— О, нет, папа.
— Видела вчера шествие?
— О, да, папа.
— И что ты думаешь об этом?
— Это было замечательно.
— Ты ведь никогда этого не забудешь?
— О, да, папа.
— Скажи, что тебя больше всего поразило из виденного?
Как всегда, я нервничала в его присутствии и в таких случаях говорила первое, что мне приходило в голову. Что меня больше всего поразило? Королева? Немецкий кронпринц? Европейские короли? Оркестр? В действительности это была бедная обезумевшая лошадь, и, не дав себе времени подумать, я выпалила:
— Взбесившаяся лошадь!
— Что?
— Я хочу сказать, тот несчастный случай.
— Что ты имеешь в виду?
Я прикусила губу и заколебалась, вспомнив, как мама предупредила нас, что об этом лучше не говорить. Но я зашла уже слишком далеко и не могла отступить.
— Взбесившаяся лощадь? — повторил он. — О каком несчастном случае ты говоришь?
Мне ничего не оставалось, как все объяснить.
— Ну, та обезумевшая лошадь. Она покалечила многих людей.
13 
