58 
Сказали, что Лукреции нравится ее новый дом и что она в добром здравии. Жители Пезаро преданы Сфорца, писала она, бесконечные балы, маскарады, пение сменяют друг друга. Что же касается ее самой, то вдалеке от его святейшества, от которого зависит все ее счастье, она не в состоянии ощутить прелесть или удовлетворение, предаваясь веселью, подобно остальным. Сердце свое она оставила тому, кого считает сокровищем своей жизни. Она надеется, что его святейшество не забудет своих девочек и постарается как можно скорее вернуть их в Рим.
Такие письма приводили папу в восторг. Он требовал, чтобы его любимые девочки писали каждый день, и уверял их, что для него крайне важны малейшие подробности их жизни.
Так и было на самом деле. Хотя французы вот-вот могли вторгнуться в Италию, а его внутренние враги стремились сместить его, он чувствовал себя совершенно счастливым, получив письмо от своих ненаглядных девочек.
И когда через несколько недель он узнал, что Лукреция прикована к постели из-за простуды, он голову потерял от страха за ее жизнь. Он заперся в своих апартаментах, не желая никого видеть и виня себя за то, что позволил ей уехать, и лихорадочно обдумывал планы, чтобы как можно скорее вернуть дочь домой, несмотря на опасности.
Он хотел видеть ее рядом с собой. Без нее и Джулии он не радовался жизни. Он писал, что отсутствие Джулии сделало его невероятно чувственным, и помочь ему сможет только его любимая; только теперь он понял, что никого из своих детей он не любил так, как любит маленькую золотоволосую красавицу. Как только мог он думать, что любовь, которую он питал к своим сыновьям, может сравниться с чувством к нежнейшему созданию, такому прекрасному, как его Лукреция? Они должны вернуться. Мы не должны больше расставаться. Какие бы ни грозили опасности, мы встретим их вместе.
«Донна Лукреция, моя возлюбленная дочь, — с болью писал он. — Вы заставили нас пережить самые мрачные дни нашей жизни. До Рима дошло известие, что вы умерли или что нет никакой надежды, что вы будете жить, — это горькие, ужасные новости. Вы поймете нашу скорбь, вызванную глубочайшей любовью к вам, чувством, подобное которому мы не питаем ни к единому существу на земле. Мы благодарим Господа и Пресвятую Богородицу за то, что они отвели от вас опасность, но мы будем счастливы, только увидев вас лично».
Такие письма путешествовали между Римом и Пезаро, в то время как многие считали, что Александр находится на грани катастрофы, но он сам не желал сознавать это и заявил, что готов отдать все, лишь бы ему вернули его любимых девочек.
Джованни Сфорца больше всего на свете хотелось остаться в Пезаро; ему казалось, что здесь он не подвергнется нападению французов; наверняка враг не станет пересекать Апеннины, чтобы захватить такую маленькую территорию. Кроме того, Лукреция, выйдя из-под влияния отца, стала покладистой и любящей женой. Почему бы им не остаться в Пезаро на всю оставшуюся жизнь?
Этому была одна помеха. Занимая определенную должность в церкви, он находился на жалованье у папы. И хотя как Сфорца он служил Милану, его родственник Людовико, готовясь к вторжению неприятеля, чьей жертвой он окажется одним из первых, не тратил ни времени, ни денег на Джованни. Поэтому какое-то время Джованни получал меньший доход, а если он к тому же ослушается папу, удерживая его дочь около себя, то разве можно будет надеяться, что в Ватикане выплатят причитающуюся ему сумму?
Джованни чувствовал себя совершенно растерянным в течение нескольких недель, пока Лукреция и Джулия демонстрировали свои роскошные наряды и ослепляли красотой провинциальный двор.
Александр прекрасно понимал своего зятя. Слабый, безвольный человек, трус, думал Александр; таких людей он презирал. Он знал, что тот дрожит в Пезаро от страха, надеясь пересидеть неминуемый конфликт и остаться там вместе с Лукрецией.
Ничего у него не выйдет, потому что если Джованни решил удерживать жену около себя, то папа найдет самый деликатный предлог, чтобы просить ее вернуться. Александр подстроил так, что Сфорца назначили командующим Неаполитанской бригадой, и послал в Пезаро распоряжение Джованни немедленно отправляться принимать командование.
Джованни был совершенно ошеломлен, прочитав приказ.
Он поспешил в комнату к Лукреции и велел прочитать ей распоряжение из Рима.
— «Выехать немедленно… в Неаполь», — читала Лукреция. — Тебе, Джованни, ехать в Неаполь? Но ваша семья и неаполитанцы всегда были врагами.
58 
