158 
С облегчением вздохнув, Нат снова повернулся к величественной панораме, которую нелегко было охватить взглядом — и совсем не потому, что над ней, как и над всем остальным миром, висела плотная завеса смога. Большой каньон действительно был большим, огромным, и все же он запечатлелся в мозгу Ната, словно фотографическая карточка или открытка. Глядя на него, он даже поднял забрало шлема, думая, что сможет четче рассмотреть окрестности.
— Эй! — немедленно окликнула его Персис. — Озонового слоя больше не существует. Несколько минут на таком солнце — и ты заработаешь катаракту на обоих глазах!
Нат послушно опустил забрало, и Персис обогнала его. Она уверенно шагала по тропе, не обращая внимания на камни и щебень, подававшийся под ее подошвами, и Нат невольно залюбовался движением ее длинных, стройных ног.
— Именно это мне и было нужно, — сказал он, нагнав ее.
— Что именно?
— Это. Скалы. Простор. Свобода.
И спотыкаясь, падая и снова вставая, Нат бросился по тропе бегом.
— Эй, стой! Остановись! — крикнула Персис ему вслед, но Нат, хотя и слышал ее, даже не замедлил своего бега. Он не мог, да и не хотел, этого сделать. Это было все равно что лететь по обледенелой лыжной трассе, чувствуя, как она упруго горбится под ногами трамплинами и взгорками. Он смеялся во весь голос, выкрикивал какую-то чепуху, оступался, катился кувырком, вскакивал и снова бежал и бежал, пока не задохнулся от усилий. Только тогда он остановился, жадно хватая ртом очищенный воздух.
— Это просто глупо, Нат! — выговорила ему Персис, догоняя его. — Иногда ты ведешь себя прямо-таки… безответственно. Как подросток, честное слово!
— Я знаю. Должно быть, я снова переживаю что-то вроде переходного возраста.
— И ты поранил колено, — с упреком добавила она.
Действительно, на правом колене серебристая ткань костюма порвалась, а из глубокой царапины на колене сочилась кровь. Нат смахнул ее рукой и сунул палец в рот, наслаждаясь терпким железистым вкусом. Это было великолепно — чувствовать во рту вкус собственной крови, радоваться ритмичной работе сердца и легких, бежать наперегонки с орлами, парящими в вышине. «Вот она, настоящая жизнь, — подумал Нат, — здесь, а не в герметично закупоренном подвале, где меня держат, словно опасный микроб в пробирке».
— Боюсь, теперь она продлится недолго.
— Кто?
— Твоя свобода…
Нат не ответил. Они сделали еще несколько шагов и остановились на площадке для пикников. Пока Персис пыталась связаться с охранниками, Нат быстро собрал на стол. По сравнению с теми пиршествами на открытом воздухе, какие они, бывало, устраивали с Мэри, эта трапеза выглядела поистине жалкой.
— Жаль, я не взяла с собой Охотника, — проговорила Персис.
— Охотника? — удивился Нат.
— Это мой домашний волк. Я уверена, ему бы понравилось это путешествие.
— Домашнего волка? — переспросил он.
— Ну да… — Персис слегка пожала плечами. — Один или два их вида были одомашнены лет сорок тому назад.
— Какой он — твой волк?
На этот раз в улыбке Персис промелькнуло что-то похожее на… любовь.
— Он — весь мой, от ушей и до хвоста. И совсем не похож на собаку.
— А все-таки?
— Как ни странно, волчье мышление больше похоже на человеческое. Кроме логики, в нем присутствует элемент предвидения, интуиции, и этот элемент достаточно велик.
— Например?
— Если мы с Риком ссоримся… даже не ссоримся, а просто дуемся друг на друга, Охотник сразу это замечает и пытается нас отвлечь: затевает игру с мячом или еще что-то. Он в этом отношении как ребенок, ведь дети сразу чувствуют, когда в семье неладно. И он всегда предупреждает меня об опасности. К примеру, если мы гуляем, а впереди оползень или какое-то дикое животное, он не даст мне и шагу ступить, пока…
— Как же он это делает? — перебил Нат.
— Однажды я, как обычно, отправилась гулять в парк и взяла с собой Охотника. Внезапно он зарычал и заступил мне дорогу, не давая пройти. Я пыталась обогнуть его, но он не пускал меня и продолжал рычать. Дело кончилось тем, что Охотник буквально загнал меня обратно в машину. Потом я узнала, что в тот день в парке видели кугуара, так что он, наверное, спас мне жизнь. Мой Охотник — настоящий друг!
Благодаря этому разговору Нат с удивлением обнаружил в характере Персис стороны, о которых не подозревал. Оказывается, она умела быть человечной, мягкой, любящей… Кроме того, он понял, что Охотник, по-видимому, заботился о Персис гораздо больше, чем ее собственный муж.
158 
