149 
Этого имени субкомиссар никак не ожидал услыхать из уст толкователя.
– Что случилось с ним? - спросил Бофранк, не тратя времени на объяснения.
– Задержан и обвиняется в преступлениях, что совершил упырь из Бараньей Бочки.
– Что за чертовщина?! Упырь официально сочтен убитым и давно уже не творил злых своих деяний!
– Но никто не отменил его розысков, равно как и награды, которую вы так и не стали получать… Я узнал о том случайно от знакомого и поспешил к вам, ибо вспомнил рассказ о несчастном, коего принимали за упыря.
– Это он и есть. Где его содержат?
– Коли не увезли в пыточные Фиолетового Дома, стало быть, еще в гардии Бараньей Бочки.
Гардия помещалась в двухэтажном покосившемся здании близ Дровяного Холма. При деньгах, отпускаемых казною на содержание Секуративной Палаты, можно было бы отстроить и новое помещение для этих целей, но особой нужды в том ни герцог, ни грейскомиссар Фолькон не видели.
Бофранк растолкал толпившихся на крылечке гардов и ворвался внутрь, где обнаружил чиновника в ничтожном чине секунда-конестабля. Завидев разъяренного субкомиссара при шпаге и с блестящим значком в руке, секунда-конестабль перепугался и вскочил из-за стола, за которым сидел.
– Что за человек задержан вами сегодня по обвинению в злодеяниях, учиненных упырем?! - спросил Бофранк, едва сдерживаясь.
– Неизвестный сей ликом уродлив и как нельзя лучше соответствует имеющемуся на руках описанию, - довольно толково отвечал секунда-конестабль. - Сейчас пребывает он в клетке, а далее будет перевезен в Фиолетовый Дом, где уж ждут его для допроса.
– Вы, думаю, не знаете меня? Так вы меня узнаете! Я - субкомиссар Хаиме Бофранк, который с самого начала расследовал это дело и который убил упыря из Бараньей Бочки!
– Как же, хире, его убили, коли он в клетку помещен? - выказал здравый интерес секунда-конестабль, но Бофранк более не слушал его и прошел в соседнюю комнату, где стояла клетка из толстых железных прутьев, в которой и обретался несчастный Вейтль.
Бог ведает где изловили его, но сопротивлялся он нещадно, понимая, видимо, что ожидает его в страшных подвалах Фиолетового Дома. Лицо Вейтля, и без того уродливое, было в синяках и кровоподтеках, страшные красные глаза почти полностью закрыты были сизыми опухолями, на теле виднелись шрамы от шпаг и кинжалов… Подле стоял гард и, глупо ухмыляясь, то и дело тыкал в узника древком алебарды.
Зрелище это настолько разъярило Бофранка, что он без промедления набросился на гарда и нанес ему несколько ударов по мерзкой харе. Тот, даром что был вдвое здоровей субкомиссара, скрючился и лишь прикрывался руками, бросив алебарду на пол. Стукнув подлеца еще раз, Бофранк пнул его напоследок ногою и вернулся к клетке.
Вейтль, казалось, не узнал его и лишь прошептал с тоскою:
– Кто еще пришел там мучить меня?
– Это я, Хаиме Бофранк, - отозвался субкомиссар.
Вейтль с надеждою приподнял голову, пытаясь рассмотреть его.
– Что случилось с вами? - спрашивал тем временем Бофранк, опустившись на колени подле клетки. - Как это могло произойти?
– Я вышел на прогулку, как обычно, с наступлением темноты… - пробормотал Вейтль. - Хире Демелант предостерегал меня, но я не послушался и поплатился за непослушание… Кто-то выследил меня и позвал стражу… Я хотел бежать, но не смог. Меня били…
– Больше никто не станет вас бить, - пообещал Бофранк и крикнул, поворотясь:
– Секунда-конестабль! Сюда!
Тот вошел, с опаскою посмотрев на скорчившегося в углу избитого гарда.
– Что вам угодно, хире субкомиссар? - спросил он.
– Несите мне ключи, я желаю освободить этого невиновного.
– Такое никак не возможно, хире субкомиссар, - решительно, хотя и с дрожью в голосе отвечал секунда-конестабль. - Упыря велено доставить в Фиолетовый Дом, где его ожидает сам хире грейскомиссар Фолькон, и я не имею права нарушить сей приказ.
– Может, повторить вам, коли вы не услыхали с первого раза? Я - субкомиссар Бофранк, и я, а никто другой, суть главный в расследовании деяний упыря! И если я говорю, что этот человек невиновен, значит, он невиновен!
– И снова повторю вам, что имею приказ от самого грейскомиссара, какового нарушить не смею, - сказал секунда-конестабль, прислоняясь к стене, ибо ноги отказывались держать его, столь страшен был субкомиссар в гневе. - А ежели вы решите нарушить его своевольно, я вынужден буду позвать стражу, каковая воспрепятствует вам…
149 
