Особенно,... 
142 
Атос, под надзором Коменжа, верхом и без шпаги, молча следовал за кардиналом. Гримо, оставленный своим барином у решетки замка, слышал, как Атос крикнул о своем аресте из окна; по знаку графа он, не говоря ни слова, направился к Арамису и стал рядом с ним, точно ничего особенного не случилось.
Надо сказать, за те двадцать два года, что Гримо прослужил у своего господина, он столько раз видел, как тот благополучно выходил целым и невредимым из всяких приключений, что теперь уже подобные вещи его не смущали.
Тотчас же по окончании аудиенции депутаты выехали в Париж, другими словами, они опередили кардинала шагов на пятьсот. Поэтому Атос, следуя за кардиналом, мог видеть спину Арамиса, который своей золотой перевязью и горделивой осанкой резко выделялся из толпы; он привлекал взор Атоса еще и потому, что тот, по обыкновению, рассчитывал на успешную помощь Арамиса, а кроме того, просто из чувства дружбы, которую Атос питал к нему.
Арамис, напротив, нисколько, казалось, не думал о том, едет ли за ним Атос или нет. Он обернулся только один раз, когда достиг дворца. Он предполагал, что Мазарини, может быть, оставит своего пленника в этом маленьком дворце-крепости, который охранял мост и которым управлял один капитан, приверженец королевы. Но этого не случилось. Атос проехал Шату следом за кардиналом.
На перекрестке дорог, ведущих в Париж и в Рюэй, Арамис снова обернулся. На этот раз предчувствие не обмануло его. Мазарини повернул направо, и Арамис мог видеть, как пленник исчезал за деревьями. В эту минуту в голове Атоса мелькнула, по-видимому, та же мысль, которая пришла в голову Арамису; он оглянулся назад. Оба друга обменялись простым кивком головы, и Арамис поднес палец к шляпе, как бы в виде приветствия. Атос один только понял этот знак: его друг что-то придумал.
Через десять минут Мазарини въезжал во двор замка, который другой кардинал, его предшественник, выстроил в Рюэе для себя.
В ту минуту, когда он сходил с лошади возле подъезда, к нему подошел Коменж.
— Монсеньор, — спросил он его, — куда прикажете поместить господина де Ла Фер?
— В оранжерейный павильон, против военного поста. Я желаю, чтобы господину де Ла Фер оказывали почтение, несмотря на то что он пленник ее величества.
— Монсеньор, — осмелился доложить Коменж, — он просит, если это возможно, поместить его вместе с господином д’Артаньяном, который находится, согласно приказанию вашего преосвященства, в охотничьем павильоне, напротив оранжереи.
Мазарини задумался.
Коменж видел, что он колеблется.
— Это место надежное, оно находится под охраной сорока испытанных солдат, — прибавил он. — Они почти все немцы и поэтому не имеют никакого отношения к Фронде.
— Если мы поместим всех троих вместе, Коменж, — сказал Мазарини, — нам придется удвоить охрану, а мы не настолько богаты защитниками, чтобы позволить себе такую роскошь.
Коменж улыбнулся. Мазарини увидел эту улыбку и понял ее.
— Вы их не знаете, Коменж, но я их знаю, во-первых, по личному знакомству, а кроме того, и понаслышке. Я поручил им оказать помощь королю Карлу. Чтобы спасти его, они совершили чудеса, и только злая судьба помешала дорогому королю очутиться здесь среди нас, в полной безопасности.
— Но если они такие верные слуги, то почему вы держите их в тюрьме?
— В тюрьме? — повторил Мазарини. — С каких пор Рюэй стал тюрьмой?
— С тех пор как в нем находятся заключенные, — ответил Коменж.
— Эти господа не узники, Коменж, — сказал Мазарини, улыбнувшись своей лукавой улыбкой, — они мои гости, такие дорогие гости, что я велел сделать решетки на окнах и запоры на дверях из опасения, как бы они не лишили меня своего общества. И хотя они кажутся узниками, я их глубоко уважаю и в доказательство этого желаю сделать визит господину де Ла Фер и побеседовать с ним с глазу на глаз, а для того чтобы нашей беседе не помешали, вы отведете его, как я уже вам сказал, в оранжерейный павильон. Вы знаете, я там обычно гуляю. Так вот, совершая эту прогулку, я зайду к нему, и мы побеседуем. Несмотря на то что все считают его моим врагом, я чувствую к нему расположение, а если он будет благоразумен, мы, может быть, с ним поладим.
Коменж поклонился и вернулся к Атосу, который с виду спокойно, но на самом деле с тревогой ожидал результата переговоров.
— Ну что? — спросил он лейтенанта.
142 
