26 
Иветт нервно роется в сумке, шуршат бумажные пакеты. Замечаю, что я вцепилась в подлокотник кресла, как в спасательный круг.
— Да, напугали вы меня!
Я? А сама я не напугалась? Знать, что я держала в руке глаза, что я их щупала, давила на них, чуть в рот не положила! Глаза трупа!
— Вы думаете, это глаза бедной Сони? — спрашивает Иветт, понизив голос.
Увы, это не исключено! А когда Лорье это увидит… Звонок. Я еще сильнее сжимаю подлокотник. Иветт смотрит в глазок, потом открывает.
— Ох, старшина, это ужасно… Посмотрите…
Два шага в мою сторону. Вздох. Потом глухой удар.
— Старшина Лорье! Он в обмороке!
Иветт быстро похлопывает его по щекам. Дверь открывается, струя холодного воздуха, низкий голос Шнабеля.
— Старшина сказал, чтобы я шел… Что с ним? — спрашивает он с изумлением.
— Он увидел глаза, — коротко объясняет Иветт.
— Глаза? Какие глаза?
— Глаза, вон там…
— Ого! Мать твою! Это чьи?
— Я-то откуда знаю? — взрывается Иветт. — Наверное, бедной Сони! Помогите мне, положим его на диван.
Шнабель повинуется, бормоча:
— За тридцать лет службы впервые такое вижу!
С дивана доносится слабый стон, потом дрожащий голос Лорье:
— Глаза Сони…
— Шеф, я свяжусь с ребятами из лаборатории. Повезло, они остались на обед в Альп д'Азюр.
— Повезло? Роже, ты это видел? Ты видел, что сделала эта сволочь? — вопит Лорье, вскакивая с дивана.
— Успокойтесь, шеф, успокойтесь! Мадам Иветт, у вас не найдется немного водочки?
— Если я накрою этого сукина сына, я ему оторву …! — голос Лорье дрожит от ненависти.
— Вот, выпейте, вам полегчает, старшина. Это настоящий полынный ликер.
Буль-буль. Слышу, как наполняют рюмки. Что до меня, я бы тоже не отказалась от чего-нибудь покрепче, но мне не предлагают. Шнабель звонит в ресторанчик, где обедают эксперты-криминалисты. Лорье меряет шагами гостиную. Иветт накачивается полынным ликером. А я так и сижу одна в коридоре возле этих проклятых глаз и не решаюсь тронуться с места, чтобы не наехать на них.
— Шнабель, сними показания с госпожи Ольцински, — вдруг говорит овладевший собой Лорье. — Я займусь мадемуазель Андриоли. Блокнот при вас? Напишите, что произошло, — приказывает мне Лорье.
Его голос кажется тверже, в нем звучат злость и отчаяние. Он читает мои короткие записи.
— Мерзавец пришел и принес это к вам домой. Да чего же он хочет, в конце концов? Можно подумать, что он с нами играет!
Мне приходят в голову кошки, приносящие добычу хозяевам. Может быть, он действительно играет. Может быть, он хочет показать мне, как он силен, хитер, безжалостен. Но почему именно. мне? Неужели я его знаю? Блокнот: «Может, мы были с ним знакомы… еще до моего несчастья».
— Точно. Я об этом не подумал. Это могло бы объяснить, зачем от приносит вам свои… свои охотничьи трофеи, этот козел!
Никогда не встречалась с жандармом, который изъяснялся бы таким языком. Почти как в американском сериале, где от всех легавых в коротких курточках только и слышно что «мать твою».
Звонок. Вваливаются эксперты — они ругаются, что им не дали закончить обед, и сразу начинают посыпать своим порошком все вокруг. Треск вспышки. Голоса:
— Передай мне пластиковый пакет.
— Смотри, этот прилип к паркету, давай осторожненько…
— Не думал, что там такие крупные связки сзади…
— А как, по-твоему, это держится?
— Секундочку, последний снимок, вот так.
Я медленно сглатываю. Лорье скрипит зубами. В буквальном смысле слова. Новая струя холода.
— Ну, Лорье! Что тут еще? Я даже кофе не допил.
— Сами посмотрите, доктор.
— Бог мой, ваш приятель не в игрушки играет!
Наверное, он нагнулся, я слышу, что он тяжело дышит.
— Восемьдесят из ста, что это от нашей утренней клиентки, у нее были выколоты глаза, — произносит он. — Когда видишь такое, действительно не по себе… Ладно, ребятки, делайте что положено, я к вам присоединюсь.
— Надо шевелиться, если хотим добраться до лаборатории вовремя. Снег так и валит, сегодня вечером точно дорогу перекроют. Шеф, завтра мы позвоним! — говорит кто-то, обращаясь к Лорье.
Они уходят так же поспешно и шумно, как пришли. Час пути до Антрево и до цивилизации. Доктор постукивает по чему-то, наверное, по трубке. Угадала! Сладкий запах голландского табака заполняет коридор.
— Грязная это история… Есть идеи?
— Честно говоря, нет.
— Убийца женщин в Альп-Маритим?
— А вы как думаете?
26 
