ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Мода на невинность

Изумительно, волнительно, волшебно! Нет слов, одни эмоции. >>>>>

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>




  27  

— В таком случае вам нужна винтовка. Мало ли, каких плохих людей можно встретить сегодня на дорогах…

Старый хитрец и в самом деле разбирался в оружии, смог он оценить и практичность покупателя, а также его платежеспособность — а потому не подсовывал ни дорогих охотничьих ружей с золотыми накладками на ложе, ни совершенно никчемных револьверов с хитрыми замками и новомодными способами экстракции.

В результате Гумилев довольно недорого приобрел короткий восьмимиллиметровый карабин Бертье, которым обычно вооружались французские колониальные войска (и с трупа одного из солдат которых, скорее всего, и было снято оружие), а также одиннадцатимиллиметровый британский револьвер «веблей», стреляющий патронами с дымным порохом (о судьбе его бывшего хозяина он также предпочел не задумываться). Купив достаточное количество патронов, он убрал карабин в заботливо предоставленный торговцем полотняный чехол, а тяжелый «веблей» сунул в карман.

Обратно в отель Гумилев отправился другим путем, чтобы посмотреть рынок целиком. Он шел, окутанный запахом пряностей и благовоний, перемешанным со смрадом, исходящим от язв многочисленных нищих и отбросов, которые терзали шелудивые тощие собаки. Сворачивая налево и направо среди лавчонок, прилавков и гомонящих толп, Гумилев понял наконец, что заблудился. Проход в глинобитной стене показался ему наиболее подходящим, и он шагнул туда.

Это оказался тупик. Возможно, когда-то узенькая щель была переулком, но потом его завалили мусором, а довершили дело осыпавшиеся с обрыва над ним глиняные кирпичи от полуразвалившейся стены. И в этом тупике трое оборванцев грабили старика.

Старик в богатой арабской одежде сжимал в руке узкий длинный клинок, но силы явно были неравными — мордастые грабители были моложе, двое вооружены огромными тесаками, а третий толкал свою жертву в грудь стволом старинного игольчатого револьвера «лефоше», покрытого ржавчиной и похожего на перечницу, но явно все еще боеспособного.

Первым желанием Гумилева было повернуться и уйти, благо он находился в чужой стране и не знал местных нравов и обычаев — вдруг старик обманул этих людей и получал в данный момент по заслугам? Но, уже решившись, поэт поймал молящий взгляд старого человека и сделал то, что должен был сделать.

— Стоять, мерзавцы! — громко крикнул по-русски Николай, словно герой авантюрного романа о благородном мушкетере или рыцаре.

«Мерзавцы» все, как один, обернулись. Их замешательство — а грабители явно не ожидали увидеть здесь европейца — помогло Гумилеву, который выхватил из кармана «веблей». Тот не был заряжен, но грабители этого знать не могли.

— Стоять! — повторил Гумилев по-французски. Тот, что был с револьвером, скривил покрытое пятнами проказы лицо, но больше сделать ничего не успел — воспользовавшись моментом, старик ударил его в бок своим длинным кинжалом.

Не успел грабитель издать предсмертный вопль, как старик пронзил второго. Третий бросил свой тесак и бросился бежать, оттолкнув Гумилева так сильно, что тот ударился спиной о стену и на мгновение утратил возможность дышать.

Старик тщательно вытер кинжал об одежду еще шевелившегося прокаженного, пнул ногой в мягком башмаке второго — тот никак не отозвался — и поклонился Гумилеву.

— Благодарю вас, мой друг, — сказал он на хорошем французском с почти неуловимым акцентом. — Если бы не ваше появление, я уже был бы мертв. Идемте отсюда скорее. Сейчас их начнут жрать рыночные псы, а это не слишком приятное зрелище.

— Мы так и оставим… так и оставим их здесь?! — Гумилев указал на прокаженного, который скреб землю скрюченными пальцами.

— Ах, да, — старик кивнул. — Конечно же, так нельзя.

С этими словами он вернулся и быстрым движением проткнул горло прокаженного. Тот затих.

— Теперь можно идти, — удовлетворенно сказал старик и потащил оторопевшего поэта за собой.

… Гумилев пришел в себя только в маленьком кафе наподобие того, в котором уже был сегодня. Старик сидел перед ним и наливал в небольшую глиняную чашечку желтоватую жидкость из бутылки.

— Джин, — сказал он. — Какой-то британский сорт. Гадость, но другого не было. Вам нужно выпить.

Гумилев послушно опрокинул чашечку и закашлялся.

— Еще раз позвольте поблагодарить вас, — сказал тем временем старик. — Мое имя — Мубарак, сам я из Эр-Рияда, здесь по торговым и прочим делам. Если бы не вы, я был бы уже мертв.

  27