96 
— Понюхай, — сказал он, поднося к ее носу серо-зеленую ворсистую веточку.
— Божественно.
— Твой современный гибрид не имеет запаха. Он хорош только на первый взгляд. Хотя некоторые гибриды съедобны.
— Явно не розы. Розы можно и нюхать, и есть. — Она гордилась тем, что знала это.
— Это напомнило мне кое-что. Нам нужен особый сорт роз.
— Особый сорт?
— Да. У этого сорта великолепные лепестки, осенью ты сможешь приготовить из них желе.
— О Боже, — пробормотала Джос, шагая следом за ним. — Я обожаю желе. С нетерпением буду ждать осени.
В заповеднике они путешествовали по запутанным тропинкам, которые Люк, видимо, прекрасно знал. Она хотела взять карту, но он сказал, что бывает здесь так часто, что может сам нарисовать карту.
Все последние дни Люк часто разговаривал по мобильному телефону и редко сообщал Джос, с кем разговаривает. После вечера в доме деда Люк, казалось, решил, что больше ничего не станет рассказывать Джос, несмотря на ее желание получить информацию.
Но она чувствовала, что что-то происходит, что-то беспокоит его. И хотела узнать, что именно.
— Я не знаю, в чем дело, но мой радар что-то улавливает, — сказал он. — Я чувствую, что что-то во всей этой истории звучит фальшиво.
— Не понимаю, о чем ты. Мисс Эди влюбилась в сержанта, который погиб на войне. Что в этом странного?
— Не это странно, — ответил Люк. — Странно то, что случилось много позже. Алекс Макдауэлл сказал, что чем-то обязан мисс Эди и хотел вернуть долг.
— Чем-то обязан ей? — спросила Джос.
— Не пытайся узнать этот секрет от меня, потому что я сам ничего не знаю. Вчера я снова попытался выудить информацию у моих предков, но дед молчит. Он сказал лишь то, что Алекс чувствовал себя обязанным мисс Эди.
— То есть, когда она вышла на пенсию и стала жить более чем скромно, он подарил ей дом в теплой Флориде и работу, с которой она прекрасно справлялась. Это говорит о его благородстве. Он вернул долг.
— Но почему Флорида? — спросил Люк. — Почему не Майами? Или Сарасота? Почему не Аризона?
— Почему не Уики-Уочи? Прелестный водный парк, она могла бы там каждый день любоваться русалками. Почему не Бока-Рейтон? Тоже прекрасное место. У Алекса там были друзья.
— Да, твои дед и бабушка. Я звонил Рамзи, он никогда не слышал, чтобы его дед упоминал кого-нибудь по фамилии Сковилл, правда, он не слышал от деда и о мисс Эди. Так что вряд ли Рамзи может помочь.
— Он спрашивал обо мне?
Люк улыбнулся:
— Да. И еще спрашивал про моего деда и сказал, что пристрелит нас обоих, если мы… Черт, не могу повторить его слова в присутствии леди.
— Не надо, я поняла. По тому, как ведут себя люди, получается, что я должна была выйти за Рамзи, чтобы исполнить некое пророчество.
— Людям свойственно ошибаться. Почему-то все думают, что самая богатая семья должна соединиться с другой семьей, имеющей благородное происхождение.
— Но я не связана родственными узами с мисс Эди, — сказала Джос. — Я получила этот дом только потому, что ей больше некому было оставить его.
Люк ничего не сказал в ответ, и Джос внимательно посмотрела на него:
— О чем ты думаешь? Признавайся!
— Я хочу взглянуть на письма генерала Остина к его жене.
— Билл Остин проводит медовый месяц, а может быть, он уже раздумал жениться, я не знаю. Я только знаю, что он не желает выпускать эти письма из своих рук.
Люк повернулся и пошел по тропинке обратно.
— Значит, он, как внук, владеет всеми документами?
— Конечно. — Джос посмотрела на него. — Хотя нет. Не владеет. Жена генерала Остина еще жива, значит, письма принадлежат ей. Ты думаешь, тебе удастся уговорить ее?
— Нет. Я точно не смогу, а вот мой дед сможет. Он своим шармом добьется от нее чего угодно.
— Было бы очень интересно взглянуть на эти письма, — сказала Джос. — Может, там нет ничего любопытного. Но может быть, и есть. Эй! Что я слышу? Вода?
— Да, тут водопад и озеро. Ледяное, но такое красивое!
— Ты хорошо знаешь эти места, да?
— Я провел здесь много времени и исходил все вдоль и поперек, еще когда был подростком. Думаю, именно тогда во мне пробудился интерес к растениям. Я ходил по этим тропинкам со справочником в руках и старался найти название каждого цветка, каждого кустика.
— А это что? — спросила она, наклоняясь к растению с красными цветами.
— Пенстемон, и больше не спрашивай. Я не экскурсовод.
— Но ты садовник, который не беспокоится о зарплате. Может быть, твоя жена-модель платила тебе зарплату?
96 
