42 
Майк не доверял ее словам и оттого медлил с уходом. Если бы эта встреча не имела для него такого большого значения, он бы совсем не пошел на нее.
— Хорошо. Я иду. Но запри дверь.
Саманта отрицательно покачала головой, но, когда он ушел, все же закрыла дверь на задвижку. Она обернулась, и дом показался огромным и немного страшным без Майка. Саманта задернула занавески; было так тихо, что когда с Лексингтон-авеню раздалась сирена проезжающей машины, то она даже подпрыгнула. А когда раздался звонок в дверь, у нее вообще чуть душа не вышла вон. Правда, она тут же сама посмеялась над своим страхом, подождала немного, чтобы успокоилось сердцебиение, и подошла к двери. Открыла небольшую смотровую панель и выглянула на улицу.
Перед дверью стоял человек. Высокий, широкоплечий, темноволосый. Очень привлекательный мужчина.
— Майк дома? — спросил он.
— Дома. Но в данную минуту он занят, — осторожно ответила Саманта. Если этот симпатичный человек преступник, тогда понятно, почему в Нью-Йорке такой высокий процент жертв преступности.
— Вы не могли бы передать ему, что его хочет увидеть Рейни. — И поскольку Саманта на это никак не прореагировала, он добавил: — Рейни Монтгомери, его кузен.
— А-а! Простите, а у вас нет никакого удостоверения личности?
Саманта внимательно наблюдала, как он достал свой бумажник из внутреннего кармана пиджака, вынул водительское удостоверение и протянул его к окошечку. Судя по документу, это действительно был Рейни Монтгомери, тридцати лет.
— На самом-то деле Майка нет дома, — сказала она, открывая дверь. — У него была назначена встреча, и он ушел несколько минут назад.
Мужчина улыбнулся, и она улыбнулась ему в ответ. Он очень отличался от Майка: все, что у них было общего, — это темные волосы. Майк постоянно весь был в движении, как огонь, в то время как этот человек выглядел тихим и загадочным.
— Это неважно, так как я пришел познакомиться с вами. Если, конечно, вы и есть Саманта.
— Да, это я, но как?..
Он вновь заулыбался, и Саманта вновь ответила ему улыбкой, на сей раз еще более доброжелательной.
— Мама Майка позвонила мне из штата Колорадо и попросила на вас взглянуть. Он упомянул о вас в разговоре с ней, и тетя Пэт хотела, чтобы я убедился, не являетесь ли вы «искательницей золотой жилы».
Его откровенность обезоруживала.
— Вы не заглянете? — Саманта сделала приглашающий жест в сторону гостиной.
— Нет, благодарю, лучше воздержусь. Это не совсем…
— Прилично? — спросила она. Да, Майк говорил правду: его родственники Монтгомери и впрямь имеют хорошие манеры. Вот перед ней стоит вполне современный человек, беспокоящийся о том, что прилично, а что нет. Зато Майка Таггерта, кажется, совсем не волновало такое понятие, как приличие, иначе он бы не проводил бы по полдня, разлегшись — без приглашения и без малейшего поощрения — на Самантиной кровати.
— Я вернусь, когда здесь будет Майк. Однако я позвоню тете Пэт сегодня же вечером и сообщу, что она может успокоить свою душу и что вы совсем не то, что она думает, а, напротив, необыкновенно порядочная и чрезвычайно красивая юная дама.
Зардевшись от этих слов, Саманта проводила его к выходу.
— Майк наверняка очень расстроится, что не встретился с вами.
Мужчина, уже шагнувший на лестницу, искренне расхохотался, и Саманта поняла, что он прекрасно знает, как относится Майк к своим родственникам. Затем он обернулся к ней:
— Вы сказали, Майк на свидании. Простите, но я думал… Вернее, я так понял, что вы и Майк как бы вместе живете.
— Возможно, у миссис Таггерт и сложилось такое впечатление из разговора с Майком. — Саманта решила сразу расставить все точки над «i». — Но в действительности я всего лишь снимаю здесь квартиру. Два верхних этажа дома.
Глаза Рейни радостно засияли.
— В таком случае, может быть, вы не откажетесь встретиться со мной завтра, во второй половине дня? Мы могли бы пойти в парк, поесть мороженого и поглядеть, как играют детишки.
Саманта еще никогда в жизни не получала такого романтического приглашения.
— Я с удовольствием пойду с вами, — искренне ответила она.
Улыбаясь, Рейни глядел на нее так, будто ничто на свете не могло обрадовать его больше, чем ее согласие.
— Тогда завтра в два, — кивнул он и спустился по лестнице.
Она все еще стояла в дверном проеме, глядя ему вслед, когда он обернулся.
— Какого цвета вы предпочитаете воздушные шарики?
42 
