Особенно,... 
22 
– Да? – рявкнул я. Услышав голос на том конце провода, я почувствовал себя так, будто стартовые двигатели моей ракеты только что наполнили топливом. – Привет, Гвендолин!
Она не могла бы выгадать лучшего момента для звонка. Сейчас мне нужна была женщина – настоящая женщина, – чтобы забыть весь этот кошмар.
Зажав трубку между плечом и ухом, я потянулся за свежей рубашкой, лежащей на дне ящика.
– Где ты находишься, детка?
– В аэропорту.
– Что же, выбирайся оттуда побыстрее, – игриво поторопил ее я. – У нас заказ на десять часов.
И тут она обрушила на меня новости. Не очень хорошие.
Она сказала, что не сможет прийти сегодня вечером.
Питер пристально наблюдал за мной поверх бокала с мартини. Я отвернулся.
– Ну, ты же не будешь сидеть в аэропорту до трех часов утра, – попытался я найти хоть какой-нибудь аргумент и игриво протянул: – Ты же… проголодаешься!
Вслед за этим я услышал чавканье в трубке, она жевала что-то мягкое и клейкое, похоже, что… шоколад.
– Нет, я не голодна, – заверила меня Гвендолин с набитым ртом. – К тому же, – продолжила она, – мне не будет скучно, у меня с собой книга.
– Книга?! – воскликнул я в недоумении.
С той ли Гвендолин я вообще разговариваю? Какая вообще книга нужна такой сладкой, чудной девочке, как Гвендолин? Или даже так – какую вообще книгу могла предпочесть сладкая, милая девочка Гвендолин после ночи, проведенной с самим Кэтчером Блоком?
Когда она сказала название, мое сердце оборвалось.
– Доброй ночи, Гвендолин, – сказал я и повесил трубку.
Стоило бы выбросить телефон из окна. Но он пригодится мне позже, когда какая-нибудь другая девица заменит Гвендолин.
– В чем дело, Кэтч? – Питеру, похоже, все больше нравилась эта ситуация. – Еще одна сорвалась с крючка?
Я нахмурил брови. В голове у меня зазвучала дробь военных барабанов.
Влияние Новак множилось со скоростью распространения вируса. Кто-то должен был спасти всех и найти вакцину для излечения, прежде чем станет слишком поздно.
Что ж, я вызовусь добровольцем на эту роль.
– Я уничтожу эту Новак и поставлю весь этот перевернутый к-черту-любовный-мир обратно с головы на ноги.
Я начал расхаживать по комнате взад и вперед, упиваясь планом мести.
– Я сделаю публичное заявление! Это будет заявление века, в котором я докажу, что на самом деле все женщины одинаковы. И что все они хотят одного и того же: любви и счастливого замужества. Даже мисс Барбара К Черту Любовь Новак. Вот так!
– И как же ты собираешься это сделать? – спросил Питер, играя в простачка. – Она ведь даже не хочет тебя видеть.
– Вот именно, – подтвердил я. – Именно по этой причине она и подпустит меня к себе.
Я сорвал с груди свежую рубашку, забросил ее в дальний угол и взял из ящика новую.
Барбара
Все хотели лицезреть Барбару Новак.
Я была одной из самых преуспевающих женщин во всей Америке. Может быть, даже во всем мире. Люди останавливали меня на улицах, умоляя подписать маленькие розовенькие книжки. Они настаивали, чтобы я выслушала истории о том, как моя книга изменила их жизнь.
Меня приглашали в шоу «Герой дня». В вечерние новости. На заседания женских клубов и в кружки по вышиванию крестиком. Я красовалась на обложке всех периодических изданий – от «Журнала для домохозяек» до «ТВ гида». Эй-би-си, Эн-би-си, Би-би-си – все каналы наперебой приглашали меня в свои передачи.
Все желали видеть и слышать Барбару Новак, автора самой продаваемой книги в истории книгопечатания.
Но никто не хотел Барбару Новак, просто женщину.
И это была горькая правда.
Она заключалась в том, что, в то время как в изменившемся мире женщины стали лидировать в сексуальной Олимпиаде, я все еще сидела дома, дожидаясь, что кто-нибудь пригласит меня на выпускной бал.
Я добилась успеха. Но была одинока.
Когда женщина чувствует себя подобным образом, остается только одно средство.
Нырнуть в ближайшую постель.
В своей старенькой пижамке… с хорошей книжкой.
И я как раз собиралась это сделать.
Только я надела свою любимую шелковую китайскую пижаму, как вдруг раздался звонок в дверь.
Я сунула босые ноги в шлепанцы, набросила шелковый китайский пеньюар и устремилась через гостиную к входной двери. Конечно же, я сначала посмотрела в глазок, чтобы проверить, кто это, надеясь…
Но это была всего лишь Викки. Вздохнув, я открыла дверь.
22 
