64 
— Похоже, и у вас в жизни приключилась какая-то беда, — сказала Бренди, потом отрезала кусок пирога и протянула его Риган.
Та могла только кивнуть в ответ на вопрос Бренди. Мужчина, который хотел жениться на ней, несмотря на то, что презирал ее; дядя, который ненавидел ее; другой мужчина, который женился на ней только из-за того, что она носила его ребенка.
Увидев, что она почти не притронулась к пирогу, Бренди с сочувствием оглядела ее и спросила, не хочет ли она прилечь. Оставшись одна в маленькой спальне, Риган зарыдала так, как не плакала еще никогда в жизни.
Она не слышала, как в комнатку вошла Бренди, а только ощутила, как та обняла ее.
— Можешь все рассказать мне, — прошептала она.
— Мужчины! — воскликнула Риган. — Дважды я любила их, и оба раза…
— Не говори больше ничего, — ответила Бренди. — Я хорошо знаю мужчин. Два года назад я влюбилась в одного, думала, второго такого нет на земле. И вот однажды ночью я вылезла через окно из спальни на улицу, даже не оставив родителям записки, и убежала с ним. Он обещал жениться на мне, но все время находились какие-то препятствия, и вот полгода назад я застала его в постели с другой. Риган заплакала еще сильнее.
— Я не знала, куда мне пойти, поэтому вернулась домой, — продолжала Бренди. — Мои замечательные родители приняли меня и даже ни разу не упрекнули в том, что я наделала. А спустя две недели они умерли от скарлатины.
— Я… я вам сочувствую, — всхлипнула Риган. — Значит, вы тоже одиноки.
— Именно так, — ответила Бренди. — У меня есть халупа, которая того и гляди рухнет прямо на голову, и каждый мужчина, попадая сюда, клянется, что сделает меня самой счастливой в мире.
— Надеюсь, вы им не верите! — бросила Риган. Бренди засмеялась.
— Не верю, конечно. Но мне нужно либо выйти за кого-то замуж, либо умереть здесь с голоду.
— У меня есть кое-какие деньги, — заявила Риган и выложила на кровать содержимое своих карманов. К своему разочарованию она увидела, что у нее осталось только четыре серебряные монеты.
— Подождите-ка! — Она подошла к сумке и извлекла из нее сапфировый браслет и бриллиантовые серьги.
Бренди поднесла их к свету.
— Один из двух твоих мужчин был с тобой ласков.
— Пока был со мной, — решительно ответила Риган. Внезапно лицо ее изменилось, и она схватилась за живот.
— Тебе плохо?
— Кажется, меня толкнул ребенок, — удивленно ответила Риган.
Глаза Бренди широко раскрылись, она опять засмеялась.
— Два сапога пара! Две покинутые женщины, которые ненавидят всех мужчин… — Но по ее тону было ясно, что убежденность Бренди не так уж непоколебима. — Есть у нас пара золотых вещиц, четыре серебряные монеты, разваливающийся дом, да еще ребенок должен родиться. Как же мы переживем предстоящую зиму?
То, как она сказала «мы», намек на то, что зиму они проведут вместе, вызвало у Риган надежду. Тревису она не нужна, но выжить все же должна. Она улыбнулась: ребенок опять шевельнулся. За последние месяцы она редко думала о нем. Она настолько покорилась Тревису, что ничего вокруг не замечала.
— Хочешь еще пирога? А потом поговорим, — предложила Бренди.
Риган думала о будущем без восторга, но ей нужно было составить какой-то план для себя и ребенка.
— Это ты испекла? — спросила Риган; наголодавшись, она жадно впилась в пирог зубами. Бренди гордо улыбнулась:
— Если я что и умею, так это готовить. В десять лет я уже готовила родителям всю еду.
— По крайней мере, у тебя есть хоть такие способности, — горько ответила Риган. — А я почти ничего не умею.
Бренди уселась за старинный стол.
— Я научу тебя готовить. Я как раз думала о том, чтобы готовить еду и продавать ее путникам, проезжающим через Скарлет Спринс. Вдвоем мы могли бы заработать достаточно, чтобы прожить.
— Это место называется Скарлет Спринте? Бренди ласково посмотрела на нее.
— Как я понимаю, ты просто села в дилижанс и доехала до конца дороги? Доедавшая пирог, Риган кивнула.
— Если ты готова попробовать и не боишься работы, я буду только рада твоему обществу. В знак согласия они пожали друг другу руки. Целую неделю Бренди не могла поверить, что Риган так никогда и не научится готовить, но спустя десять дней сдалась.
— Бесполезно, — вздохнула она. — То ты забываешь положить дрожжи, то муку, то сахар, то что-нибудь еще.
Бросив на стол жесткий каравай, она попыталась воткнуть в него нож, но не смогла.
64 
