Особенно,... 
58 
Мне, разумеется, следовало связаться с Кэролайн, чтобы поговорить с ней о Хоббсе, и то, что она не позвонила мне после нашего визита в Малайзийский банк, заставляло меня испытывать облегчение и тревогу одновременно. Я желал увидеть ее еще раз (да-да, и желал еще раз трахнуть ее – это сулило неземное блаженство, достичь которого можно было лишь украдкой), но при этом задавал себе вопрос, не будет ли благоразумней поставить точку, пока я не зашел слишком далеко. И как знать, быть может, она опередила меня, быть может, это именно она покончила со мной. Мне представлялось, что она вполне могла это сделать без всяких извинений или объяснений; в ее теплой груди царил холод, и если уж быть честным с самим собой, то приходилось признать, что и это ее качество привлекало меня. Тем не менее такой поворот казался маловероятным, принимая во внимание ее намеки На какую-то таинственную проблему и попытки втянуть меня в ее жизнь. Но, возможно, она нашла, что я ничего собой не представляю в постели, или ее жених снова появился на сцене. Я понятия не имел, как часто они виделись, где и при каких обстоятельствах; терялся в догадках, не узнал ли он обо мне – вот этого мне весьма хотелось бы избежать. Как правило, именно молодые люди особенно подвержены вспышкам ревности. Мужчины постарше, удостоверившиеся в неверности женщины, конечно, тоже приходят в ярость, но воспринимают подобные ситуации более разумно. Молодые люди склонны искать оружие, те, что старше, – выпивку. Так что я мог испытывать вполне обоснованное беспокойство при мысли о Чарли, молодом, крепком и здоровом и к тому же знающем, где меня найти.
Если я и пребывал в некоторых сомнениях относительно того, что будет дальше с Кэролайн, то твердо знал, что мне следует вернуться в Малайзийский банк и просмотреть хранившиеся там видеокассеты все до единой. Я сам не знал, верю ли я, что Кэролайн изводит Хоббса какой-то видеозаписью и отрицает это. Но и просто отбросить эту версию я тоже не мог. А что, если взять и спросить ее напрямик о той пленке, которая нужна Хоббсу? Вряд ли это было разумно, ведь я ее еще недостаточно хорошо знал. Лучше всего, размышлял я, упорно действовать в одном направлении, то есть пытаться понять, что же, собственно, нужно самой Кэролайн. А для начала я решил посмотреть «Ротовое отверстие» и «Минуты и секунды», второй и третий крупнобюджетные фильмы Саймона Краули. По своему стилю и содержанию оба не имели ничего общего с отрывочными видеозаписями, которые я просмотрел, однако и в них чувствовалось пристальное внимание к бесконечным способам, с помощью которых люди терзают друг друга. Была ли между ними еще какая-то связь? Об этом мне оставалось только гадать.
Что касается Лайзы, то она нисколько не замечала моего беспокойства, ведь у нее самой как раз наступило трудное время. Она много плавала; каждое утро она потихоньку выскальзывала из дому и бежала в оздоровительный клуб, где проплывала по сорок—пятьдесят кругов. Все это свидетельствовало о том, что ей предстояла серьезная операция. Однажды вечером, когда дети уже спали, а она умывалась перед сном, я спросил, так ли это.
Повернув намыленное лицо, она отрывисто выдохнула:
– Пересадка пальца.
Какая-то несчастная потеряла большой палец. Пациентка была женщиной тридцати семи лет, работавшей директором инвестиционной компании с капиталом в пятьсот миллионов долларов. Большой палец на левой руке ей отрезало лодочным винтом, когда она прошлым летом ныряла со скубой в Канкуне. Палец сохранить не удалось. Операция была рискованной и напрямую зависела от психологического состояния пациентки. Лайза показала мне историю ее болезни, где кроме обычных записей была еще и фотография руки с начисто отрезанным большим пальцем и множеством мелких разрывов ткани.
– Фото сделано через три недели после того, как с ней это случилось, – пояснила Лайза.
Когда рана зажила, на то место, где был палец, пересадили кусок кожи из паховой области.
– Завтра будет палец? – спросил я.
Лайза кивнула. Ей предстояла операция, поистине эпическая по своим масштабам, длительностью не менее восьми часов. Только двум или трем хирургам было по силам совершить такое. И завтра с шести утра Лайза приступит к «работе над женским пальцем, час за часом она станет тщательно соединять сухожилия, вены и нервы. По сути дела, операция представляла собой трансплантацию, когда реципиент является одновременно и донором. Для пациента одна ампутация заменялась другой, и если операция окажется неудачной… бросьте, микрохирург Лайза Рен не халтурит в операционной, не зря же она заранее плавала столько кругов подряд.
58 
