72 
– Эрнесто! – позвал Ральф Бенсон.
Через минуту Эрнесто резво взобрался по веревке в «вигвам» и, видимо, пользуясь одной рукой, спустил компьютер вниз.
– А как мне связаться с вами, если потребуется? – спросил я Ральфа. – Не проделывая по новой весь этот путь?
– Хм-м-м… да очень просто, – сказал он. – С понедельника по пятницу я отправляю Эрнесто дежурить на углу Восемьдесят шестой и Бродвея в восемь вечера и в полночь. Он стоит там где-то около десяти минут, и всякий, кто хочет связаться со мной или передать мне что-то… по правде говоря, таких немного… просто вручает Эрнесто записку. На следующий день он приносит ответ. Но если у вас срочное дело и вам нужен немедленный ответ, сделайте на вашем письме надлежащую пометку и подождите на углу. Эрнесто, как правило, возвращается минут через двадцать или около того.
Я взглянул ему в глаза и пожал руку на прощание. Он был нормальным стариком и не собирался выклянчивать у меня деньги, а я в свою очередь и не думал их ему давать. Он был человеком со своей философией, каковой у меня, надо признаться не было. Мне, в общем, понравился этот Ральф Бенсон, и, смею надеяться, он понимал, что и я не так уж плох. И очевидно, все обернулось к лучшему, ведь впоследствии мне понадобилась его помощь.
Я миновал Центральный парк с его голыми деревьями, отыскал Малайзийский банк и поставил машину на парковку. Задержавшись на несколько минут перед входом в банк, я сквозь клубы морозного дыхания разглядывал застывшую громаду стекла и стали. Физическое расслоение города редко проявляется столь очевидно; это в прямом смысле был другой город, город высшего класса, мир пентхаусов, дорогих ресторанов и офисов крупных компаний. В Манхэттене вы никогда не удаляетесь от жестоких классовых вертикалей. Войдя внутрь здания, я прошел за сидящего Будду и выяснил, что Кэролайн действительно позвонила и договорилась, чтобы меня пропустили в ее личное хранилище. Ритуал прошлой недели повторился, и, поднявшись на лифте на четырнадцатый этаж и отметившись, я оказался в длинном белом коридоре в сопровождении служительницы, которая открыла мне дверь и удалилась. В хранилище все было так, как я оставил, уходя оттуда.
Я сразу же решил, что если нужная Хоббсу пленка находится здесь, я вынесу ее в кармане пальто, дома сделаю копию, после чего свяжусь с ним. Но сначала мне надо было ее найти. Я достал из стального ящика поддон с видеокассетами, разложил по номерам и, по очереди вставляя кассеты в аппарат, стал быстро прокручивать ленты, нажимая на кнопку воспроизведения и наблюдая, как по экрану судорожно мечутся фигурки, словно сумасшедшие курильщики кокаина, а изображение перерезают две полосы помех. Я все ждал, что вдруг появится кадр с Хоббсом. Как же мне хотелось отыскать его в этой странной куче мусора, сметенного со стройплощадки под названием «человеческая трагедия» и тщательно собранного Саймоном Краули! Насколько бы это облегчило дело! Однако меня ожидало другое открытие, и, рискуя бесполезно потратить время и силы на копание в извращенной чувствительности Саймона Краули, я кратко перечислю сюжеты, которые ему предшествовали.
1. Автомобильная катастрофа, пьяный до беспамятства мужчина, замурованный в том, что осталось от автомобиля, звонит свое жене, на сиденье рядом с ним мертвое тело с многочисленными травмами головы. Он пьян и в шоке. У него весь костюм в крови. Возможно, раздавлены ноги, но он, по-видимому, не знает об этом. Рука пожарного в перчатке на дверной раме. Мужчина обнаруживает, что его жена тяжело осела на сиденье рядом с ним. Плачет и страстно целует ее, берет в руки ее лицо, прижимается к ее окровавленному рту своим ртом. Внезапно решает, что она жива, похоже, настаивает на том, что она жива. Еще и еще целует ее, приподнимает веко, разговаривает с трупом. Пожарный вырезает мужчину из его автомобиля.
– Умственно отсталый мальчик лет двенадцати учится завязывать шнурки на ботинках; множество раз терпит неудачу, но не расстраивается.
– Открытый тюремный двор, снятый с верха башни. Голубое небо, неясные очертания ограждений из свернутой тройной спиралью острой проволоки. Обычная картина тюремной прогулки. Затем драка в глубине двора. Охранники начинают действовать, вытаскивают пистолеты. Заключенные, сплошь чернокожие, лежат. Стражники расхаживают по двору и что-то ищут. Поиски оказываются безуспешными. Стражники расхаживают с пистолетами. Заключенные раздеваются, складывая одежду с одной стороны. Голубое небо. Кадр с обнаженными чернокожими мужчинами. Неясные очертания ограждений.
72 
