ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>




  79  

– Похоже, чокнутая.

– Вовсе нет.

Я недоуменно покачал головой, показывая, что считаю эту историю совершенно непонятной. Мы молча уселись. В семейной жизни выдаются такие моменты. Молчание представляло собой некую паузу, которую я мог бы заполнить объяснением. Начать сначала и рассказать Лайзе все об этом деле, и она выслушала бы. Пришла бы в ярость, но выслушала до конца, стараясь уловить оттенки слов и интонации, которые подсказали бы ей, как эта история будет развиваться дальше и что она собой представляет – мелкую проблему или катастрофу. Она уже по первой моей фразе поняла бы, к чему все идет. Она знала меня, как самое себя, и, по правде говоря, я ненавидел в ней это свойство. Любил, но и ненавидел. Я видел ценность супружества именно в таком взаимном понимании, но ясно сознавая, что, будучи понятым до конца, остаешься обнаженным, а мне не хотелось обнажаться перед своей женой.

Вместо этого я начал раздеваться.

– Знаешь, я больше не могу говорить о руках, – сказал я ей, – давай займемся другими органами.

Это сработало. Лайза, казалось, вздохнула с облегчением. Оказывается, ее мужу гораздо интереснее было трахаться, чем обсуждать какую-то психопатку. А ведь, если бы дело тут было нечисто, он, разумеется, просто не сумел бы притвориться, что все в порядке, да еще и заняться любовью со своей женой. Не такое же он чудовище!

А он-то как раз таков! А теперь – к постельной сцене: темнота, все накопившееся за день рвется наружу, предвкушение начала, застывшая где-то в глубине спальни далекая музыка тишины ночного города, ты первая или я – первый, решение начать, увертки и, наконец, начало. Мой отец и оба его старших брата перенесли операцию на простате, как в свое время и их отец. Операция, надо сказать, довольно мерзкая, и все они в результате хирургического вмешательства стали импотентами, а поэтому я терзаюсь опасениями, что и меня, по всей вероятности, ожидает та же участь. Возможно, я расскажу об этой частичной смерти моему сыну так же, как в свое время это сделал мой отец. Но, так или иначе, каждая ночь, истекая, приближала меня к неотвратимому, и поэтому я получаю удовольствие, когда и сколько могу, пока я еще достаточно молод, чтобы делать это с легкостью, ибо час наш близок, некая невидимая рука ложится сзади нам на шею и все сильнее начинает давить вниз.

– Ну, иди же сюда, – сказала Лайза.

Я на коленях подвинулся к ее голове, и она открыла рот навстречу мне. Через минуту или около того она просунула одну руку себе между ног. Пока она это делала, я изучал ее, вглядываясь в темноте в ее закрытые или полузакрытые глаза, и ничего не понимал. Я полагаю, что вначале она просто великодушно шла навстречу моим желаниям. Но со временем по тому, как Лайза каждую ночь настаивала на этом, я понял, что она наслаждается близостью, самой возможностью чувственно-грубого совокупления и подбирает для себя какие-то способы расслабления горла. Ей нравилось действовать и зубами, и она стремилась выяснить, с какой силой может кусаться, не причиняя мне боли. Она любила, когда мой член входил в ее рот и выходил из него, преодолевая сопротивление не только ее губ, но и зубов, и не получала удовольствия, если я не загонял его в нее с силой. Она, как правило, давилась, и я тут же давал отбой, но недвусмысленно охватывая рукой мой зад, она снова заставляла меня заталкивать член ей в рот. В результате я начал понимать, что, совокупляясь со мной, моя жена в такой же мере ведет еще и тайный диалог с самой собой, диалог, не нуждающийся ни в каких объяснениях. Диалог, который не требовал объяснений. Ей нравилось вести этот диалог, и найденный ею способ его ведения, по крайней мере, пока заключался в проталкивании моего члена как можно глубже в ее горло.

Теперь я гладил ее волосы, лоб, глаза, нос, ее губы, проводил пальцем по верхней губе. Я чувствовал, как натягивается кожа ее щеки, осязал короткую складочку в уголке ее губ, ощущал тепло ее дыхания через ноздри. Я понимал, что я, мужчина, всего лишь инструмент, на котором играет она, женщина, и находил в этом какую-то странную бесконечную свободу. Затем она издала низкий гортанный крик, ее рот наполнился приглушенным звуком, и я посмотрел на ее закрытые трепещущими веками глаза. Она выгнулась и обмякла. Ее глаза распахнулись, ничего не видя перед собой, и снова закрылись.

Потом она приняла свою любимую позу – на четвереньках, и после того, как я пристроился к ней, оперлась одной рукой о постель, а другую держала на своем лобке. У нее легко наступают оргазмы – пять, шесть, восемь, девять, и иногда я чувствую себя чем-то несущественным, хотя меня это не волнует. И какие бы мысли ни проносились у нас в головах – о детях, о других людях, о неприятностях, о деньгах, о прошлом – все это, к счастью, остается невысказанным; и этой ночью, полностью отдав себя, я рухнул рядом с ней. После такого кажется, что тебя окружает искренность, тепло и надежность.

  79