83 
Я взглянул на нее с удивлением, к которому примешивался страх, и спросил:
– Ты нащупала ее в кармане, когда вешала пальто?
– Да, а что на ней?
– Беспорядки в парке Томпкинс-сквер. Это когда убили полицейского.
– Ах эта!
Я кивнул.
– Давай поговорим об этом попозже, – предложила она.
– Пусть позже, но только поскорее.
– Ладно.
Но я никак не мог остановиться:
– Кэролайн, ведь полицейского же убили.
Она отвела глаза в сторону:
– Я не знала об этом, поверь, совершенно ничего не знала!
– Неужели ничего?
Она нахмурилась:
– Стало быть, мы будем говорить об этом сейчас, а не попозже.
– Ничего не поделаешь, Кэролайн, так уж вышло.
– Я видела ее один раз, несколько лет назад.
– Я рассказал о ней копам, – выпалил я.
– Прекрасно. – Она казалась удивительно спокойной.
– Прекрасно?
– Отдай ее в полицию.
– Я так и собираюсь сделать. – Я вздохнул с облегчением. – Знаешь, я ожидал боле бурной реакции.
Она пожала плечами:
– От меня? Почему?
– Я… – Что-то в ее глазах остановило меня.
– Ты – репортер… Я ожидала, что ты найдешь кое-что интересное для себя.
– Ожидала?
– Да. Если бы этого не случилось, я была бы разочарована.
Кэролайн вышла на кухню, достала из сумки свои бумажки и табак и свернула сигарету. Я никак не мог отвязаться от мысли о кассете с Феллоузом. Кэролайн закурила самокрутку и улыбнулась сквозь дым. Теперь мне нужно было выяснить, ходила ли она на прием к моей жене. Возможно, такой вопрос разозлит ее. Тогда лучше спросить ее об этом позже.
Мужчина и женщина одни в комнате, залитой сумеречным светом. Откуда-то сверху доносятся звуки зажигательной латиноамериканской музыки. Барабаны, гитары, кастаньеты и громкие выкрики.
«Что это?» – спрашивает он. «Афроперуанцы, – отвечает она, – здорово весело, они заводят это все время». Он шепчет ей на ухо всякие нежности о том, какие у нее красивые зубы, изумительный рот, точеная шея, а она, словно побуждаемая уязвленным самолюбием, спрашивает его, а что в ней самое прекрасное? И он отвечает ей, что нет ничего совершеннее симметричной плавности, изящных изгибов тела, идеально сходящихся в ямочке у основания ее шеи, повторяющих изгибы, расходящиеся к плечам, и она улыбается, как бы про себя, одними уголками губ, а потом он прижался к ней сбоку, чтобы по достоинству оценить ее грудь, не знавшую ни детских губ, иссосавших ее до безобразия, ни десяти лишних лет, оттянувших ее вниз, чего, к сожалению, нельзя было сказать о груди его жены. Маленькие соски выглядят такими целомудренными. Что за тайна сокрыта в прикосновении к женщине, которая не является его женой, – думает он. Он занимался любовью со своей женой не далее как прошлой ночью и помнит, какое испытал наслаждение, но сейчас все это кажется ему ненастоящим и далеким. Он провел руками по животу женщины и по ее бедрам, по грудям и под ними, взвешивая их в руках, словно на чашечках весов, поражаясь их тяжести и ощущая при этом легкую узловатую волнистость желез, перекатывающихся под гладкой кожей и жиром. Посмотрев в окно, он заметил, что небо на западе окрасилось в черновато-синие тона с оранжево-розовой оторочкой. Он перевел взгляд на женщину. Она лежала с закрытыми глазами и дышала глубоко и спокойно. Их любовную связь питало исключительно чувственное влечение, что и объясняло, почему он отдавал ей предпочтение.
– Если ты вознамерился меня убить, – прошептала женщина, – ты мог бы уже начать.
Позднее, в темноте спальни Кэролайн первой нарушила молчание:
– Ты не скажешь мне, почему занимаешься со мной любовью?
Ее голос звучал со странной живостью и совсем не сонно.
– Нет.
– Твоя жена привлекательна, так ведь?
Я хмыкнул:
– Держу пари, ты и сама знаешь ответ.
– Может, и знаю.
Я повернулся так, чтобы видеть ее лицо:
– Ты ходила…
– Да.
– К ней на прием?
– Да.
– Зачем?
– Из любопытства.
– Она поняла, что ты притворяешься.
– Я так и думала.
– Черт тебя дернул выкинуть такой финт!
Кэролайн подалась назад:
– Прости, у меня и в мыслях ничего такого не было.
– Она умна и талантлива, пойми это, Кэролайн, она очень-очень умна.
– Умнее меня?
– Да.
Ей явно не понравился мой ответ:
– Почему ты так думаешь?
– Нет человека умнее и способнее моей жены, уж ты мне поверь.
– Даже умнее тебя?
– Вдвое, втрое.
Кэролайн молчала. Я почему-то сразу почувствовал нашу разницу в возрасте.
83 
